– Это излишне, – произнесла бригадир Абракс тоном школьного учителя, быстро, четко и отрывисто.
Адамат помолчал немного. Наемники расселись так, словно хотели защитить леди своими телами. Он задумался, хватит ли у нее ума не отказываться от разговора, имея такую защиту.
– Я должен задать вам несколько вопросов, моя леди, – продолжил Адамат. – Но я не нуждаюсь в любезном обществе ваших бригадиров. Уверен, что у вас в доме и без них достаточно слуг.
Адамат внутренне напрягся. Он позволил раздражению прорваться наружу. И тут же вспомнил слова своего старого командира, услышанные еще во времена службы в армии. Старик объяснил ему, как нужно обходиться с аристократами: никогда не противостоять им в открытую.
Леди Винсеслав взглянула на Адамата из-под полей дорожной шляпы. Ее глаза были холодны, руки сложены на коленях. Она встала, пересекла комнату и заняла место в кресле напротив Адамата.
– Задавайте свои вопросы, инспектор. – Она чуть вскинула голову.
Несмотря на вежливый тон, в ее словах чувствовалась уверенность в своем превосходстве.
Адамат в глубине души вздохнул с облегчением. Большего он и не мечтал добиться.
– Почему вы поддержали переворот Тамаса?
– У меня было много причин. Например, после подписания договора Манхоуча с Кезом «Крыльям Адома» предстояло расформирование.
– Почему? Ведь «Крылья Адома» только базировались в Адро. Они не подчинялись королю.
– Так было решено на переговорах. – Она наклонилась вперед. – Вы знаете, почему Ипилл хочет подчинить Адро своей власти?
– У нас много природных ресурсов, – предположил Адамат.
– Да, это одна из причин. Но, кроме того, Ипилл и его совет боятся Адро. В Кезе страной управляет король. Ничто не происходит без его приказа. В Адро все иначе. Несмотря на все свои недостатки, Манхоуч был здравомыслящим монархом. Он разрешил рабочим союзам, пороховым магам и моим наемникам действовать независимо от двора. Это сделало Адро сильнее. Королевский совет Кеза боится, что пороховые маги лишат их прежней власти. Они боятся, что Горный дозор начнет контролировать главные торговые пути через сердце Девятиземья. И еще они боятся «Крыльев Адома», поскольку Ханри собрал самых выдающихся военачальников и самых храбрых солдат со всего Девятиземья и добился их преданности – заслужил ее. Договор предусматривал, что пороховые маги будут упразднены, Горный дозор значительно уменьшится в числе, а «Крыльям Адома» запретят действовать на территории Адро. – Она покачала головой. – Я не могла допустить этого – и не допустила.
– Вы могли перенести свою штаб-квартиру в другую страну. Хотя бы в Фатрасту, за пределы влияния Ипилла.
– Нет, – решительно заявила леди Винсеслав. – Мой муж выбрал Адро, потому что это его страна и его гордость. «Крылья Адома» не просто нейтральная наемная армия. Они – вторая защита Адро. Именно так Тамас будет использовать ее в предстоящей войне. Я исполню мечту Ханри.
Адамат внимательно наблюдал за леди. Ее щеки раскраснелись, голос звучал звонче. Она беспокоилась за наемников мужа и за Адро. Если это была игра, то очень искусная.
– «Крыльям» заплатили за их действия в Адро?
– Они получат часть земли, конфискованной у аристократии.
– А если Кез предложит большую сумму, чем та, что готово заплатить Адро?
Леди Винсеслав вскочила с кресла:
– «Крылья Адома» никогда не переходили на другую сторону после подписания контракта! Ваши предположения оскорбительны для меня.
– Приношу свои извинения, – поспешно проговорил Адамат. – А по каким еще причинам вы согласились участвовать в перевороте?
К леди Винсеслав уже вернулось самообладание.
– Я разделяю взгляды Тамаса на монархию. Это отжившая свой век и коррумпированная система правления.
– Но вы же сами происходите из аристократической семьи.
Леди достала из рукава маленький вышитый веер, раскрыла его со щелчком и начала им обмахиваться.
– Вопреки всеобщему заблуждению, ни я, ни мой муж не можем похвастаться знатным происхождением. Ханри в свое время служил наемником в Гурле, а я была младшей дочерью торговца. После того как Ханри скопил состояние, занимаясь производством тканей, он организовал «Крылья Адома» и купил герцогский титул у больного старика, не имевшего ни жены, ни детей.
