Под «преторианцами» Штрассер, видимо, подразумевал вооруженные отряды нацистов, особенно штурмовиков Рёма.
Еще один пример технического специалиста, готового сотрудничать с нацистским режимом, был Фердинанд Порше, о котором речь пойдет дальше. И Роланд, и Порше определенно принадлежали к тем профессионалам, которые действовали из лучших побуждений.
Куда более опасной, хотя и малочисленной была группа, о которой писал генерал Томас: «Еще был небольшой круг людей, которые либо из преданности к технике, либо по каким-то эгоистическим соображениям с готовностью предложили свою помощь Герингу в осуществлении его планов подготовки к войне[67] и сознательно их поддерживали. Эти люди должны нести ответственность наравне с нацистами. Вместо того чтобы удержать Гитлера и Геринга от новой войны с превосходящим англо-американским экономическим потенциалом, они поддерживали их нереальные планы и постоянно подстегивали этих поджигателей войны создавать все новые [военно-технические] проекты, направленные на объекты, которые вскоре оказались расположенными в странах, подлежащих завоеванию. Эти лица, среди которых были и лидеры больших концернов, участвуя в выполнении четырехлетнего плана и принуждая к этому свои концерны, тем самым навлекли на них обвинения в преступной деятельности, возможно, даже против своих намерений»[68].
Томас не назвал имена этих людей, в конце концов, это был «небольшой круг».
Но была ли возможность сопротивления режиму и в чем оно выражалось? Список наказуемых преступлений был очень широк, включая критику, неподчинение приказу и так далее, вплоть до заговора о насильственном свержении режима. Учитывая методы современного тоталитарного государства, малейшее проявление сопротивления должно было быть «жестоко» подавлено – излюбленное выражение нацистов. Помимо строжайших мер, затрудняющих сопротивление, Германия стала жертвой любопытного феномена, типичного для диктаторского режима, известного под названием распыления сил. Имеется в виду отдаление людей друг от друга из-за вездесущего, реального или мнимого надзора полиции.
Обзор затрагивающих промышленность законов, принятых за период с 1933 по 1938 год, показывает, насколько трудно было сопротивляться режиму.
Акт рейхстага о чрезвычайных полномочиях от 24 марта 1933 года позволил Гитлеру пренебречь конституцией: насильственное приобщение к идеологии нацистов положило конец либерализму в индустрии.
Декрет министерства экономики от 27 февраля 1934 года распускал существующие экономические организации, тем самым подписав приговор самоуправлению промышленности.
Закон о защите государства от 21 мая 1935 года вкупе с секретным декретом вынудил промышленность перейти на военные рельсы, и малейшее неповиновение рассматривалось как предательский саботаж.
Четырехлетний план, принятый 13 октября 1936 года, устанавливал главенство Геринга над Шахтом в экономике, тем самым устраняя этот последний тормоз на пути экономической тирании нацистов[69].
Закон от 26 июня 1938 года, предоставивший правительству право распоряжаться рабочей силой по своему усмотрению, создал предпосылку для жестокой эксплуатации военнопленных, за что победившие союзники подвергли наказанию многих лидеров промышленности.
Тем не менее люди изыскивали средства сопротивления власти, осуществляющей тотальный контроль.
Чаще всего удавалось уклониться от участия в нацистских проектах по выпуску требуемой ими продукции под разными предлогами: то отсутствует необходимое оборудование, то не хватает рабочих рук, то для финансирования данного проекта недостаточно средств, то данное предприятие не приспособлено для производства данной продукции.
Но как 20 января 1948 года во время суда над «ИГ Фарбен» заявил Клеменс Ламмерс: «Контролирующие органы нацистов постоянно следили за всеми этими возражениями и устраняли их: например, требовали предоставить нужные средства, сырье либо материалы, либо привлекали специалистов… Я имел возможность наблюдать за этой борьбой».
Все гамбургские судовладельцы, встревоженные тем, что происходит с Имперским объединением германских промышленников и с отдельными промышленными концернами, приняли решение вступить в партию нацистов. Это давало возможность устранить обычный предлог для внедрения комиссара на верфи, так как присутствие комиссара считалось необходимым только на предприятиях, не охваченных нацистским влиянием, с тем чтобы он направлял их деятельность в нужном власти направлении.
