— Иди!
Нижние углы сундука засветились. Железные лапы дёрнулись, львиные когти потянулись, царапая пол.
Сундук пошёл.
Массивный короб направился к Лилит, словно верный пёс на зов своей хозяйки. В нескольких дюймах от ведьмы он застыл, ожидая следующей команды.
— Откройся!
Крышка, визгливо заскрипев, откинулась. Удовлетворённая Лилит повернулась и повела рукой в сторону одного из многочисленных экспонатов своей висящей коллекции. Кусочек сам собой отцепился, мягко упав в ожидающую ладонь. Колдунья опустила его в сундук, потом проделала то же со следующим.
Так, один за другим, помещала она предметы в сундук. Окажись тут случайный наблюдатель, он бы заметил, что, сколько бы вещиц Лилит ни клала туда, тот и не думал переполняться. Ведьма всегда находила местечко для следующей безделушки, и следующей, и следующей…
Но когда работа уже близилась к завершению, по спине женщины пробежал холодок. Лилит повернулась и после недолгих поисков обнаружила тень, которой раньше тут не было.
— Ага! Ты наконец то вернулся! Ну и где ты шлялся?
Сперва дьявол не ответил, а его тень утонула в складках шатра.
— Асклизиус приказал сворачивать лагерь. Он желает отправляться немедленно, как только сборы будут закончены, будь то днём или ночью.
Баатезу по прежнему молчал. Лилит остановилась — тишина эта ей совершенно не нравилась. Богомол вечно бубнил что то, никогда не держал свой язык на привязи.
— Что такое? Что это с тобой?
— Куда направятся поиски? — внезапно спросила тень.
— Как это «куда»? В Эдинополис, конечно.
Дьявол, казалось, размышлял над её словами.
— Да, этот пойдёт в Эдинополис. Да… так, наверное, лучше всего…
Она шагнула к тени.
— Да что с тобой творится? Где ты был? — И когда он не ответил, ведьма, свирепея, направилась в угол палатки. — Либо отвечай мне, либо…
— Прочь!
Демон вырвался из тени и в полный рост навис над женщиной. Лилит вздохнула, попятилась, споткнулась и упала на валяющиеся повсюду подушки.
Рядом стояла смерть в образе адского насекомого с горящими жёлтыми глазами и быстро щёлкающими жвалами. Когти и серповидные придатки остановились в дюйме — не больше! — от лица Лилит.
— Прекрати болтать и держись подальше от этого! Эдинополис, как мы и договорились! И разговаривать мы больше не будем, пока я не захочу!
С этими словами баатезу снова забился в тёмный угол, его тело растаяло, а тень потускнела. Несколько секунд — и о присутствии дьявола говорил лишь размытый силуэт на холстине.
Однако Лилит не пошевелилась, она так и лежала там, куда упала, пока не уверилась, что богомол больше не выпрыгнет. Откатившись подальше от угла, в котором скрылась в засаде тень, колдунья поднялась. Она подошла слишком близко к смерти, к медленной, мучительной смерти.
Баатезу больше не издал ни звука, ни шороха. Лилит не помнила, чтобы демон когда нибудь вёл себя так. Несмотря на заключённый между ними договор, он бы с радостью проткнул её насквозь, если бы она не повиновалась мгновенно, — а уж этого то женщина никогда не забудет. Разорвать их соглашение было невозможно ни одной из сторон — единственная причина, по которой они так долго терпели друг друга. Если баатезу добровольно рискнул последствиями, решив покончить разом и с договором, и с ней, Лилит надлежит как можно быстрее избавиться от него… а это означает избрать либо генерала, либо придурка. По крайней мере, мужчинами то она управлять умеет.
Колдунья продолжила складывать в сундук занимательные вещицы, наполняющие палатку, ни на миг не прекратив обдумывать поступок дьявола. Кроме того, что теперь она осознала риск разрыва их соглашения, попытка нападения родила вопрос, на который Лилит очень хотела бы получить ответ. Он прояснил бы не только причину возмутительной реакции баатезу, но и объяснил бы эмоции, никогда прежде не обуревавшие гелугена.
Интересно, что могло настолько напугать изверга?
