Самый старший в семье Арджуны, Бхишма, и его учитель, Дроначарья, находятся на поле боя в противоположном лагере. Кауравы - его двоюродные братья, с которыми он вырос с детства. Он никогда даже не мог себе представить, что ему придется когда-нибудь их убивать. Насилие - не истинная причина его нежелания сражаться, он столько раз погружался в насилие длительное время перед этим. Это не первый его военный опыт. Арджуна - не человек, который боится убивать, но он боится убивать своих близких. И он боится из-за своей привязанности к ним.
Неправильно считать, что Арджуна пытается стать брамином, потому что быть брамином означает быть непривязанным. Фактически, именно Кришна говорит ему оставить привязанности. Если бы Арджуна прямо сказал, что он против насилия, Кришна, наверное, не стал бы его убеждать сражаться. Он бы не стал убеждать Махавиру, несмотря на то, что Махавира тоже был кшатрием, воином. Он бы не стал пытаться убедить Будду, который тоже был воином. Удивительно то, что все двадцать четыре тиртханкары джайнов - кшатрии. Ни один з них не родился в другой варне. Что действительно удивительно - так это то, что философия ненасилия - это дар кшатриев этому миру. Для этого есть причина. Идея ненасилия может корениться только в почве, которая глубоко укоренилась в насилии. Люди, которые жили в насилии в течение поколений, были подходящими вестниками ненасилия, и кшатрии стали такими носителями.
Кришна не стал бы убеждать Махавиру совершать насилие, потому что Махавира не говорил, что не хочет убивать своих родственников и семью, он не печалился из-за них. Фактически, он отказался от них, он отказался от всех взаимоотношений. Его подход был совершенно другой. Он полностью отвергал насилие как бесчеловечное и бессмысленное. Он бы сказал: «Насилие - это нерелигиозное явление». Если бы Кришна начал с ним спорить: «Лучше умереть, следуя своей собственной природе», он бы просто сказал: «Не убивать - это моя собственная природа, я лучше умру, чем буду убивать». Он бы сказал Кришне: «Не говори мне убивать. Убийство враждебно мне».
Если бы Гиту проповедовать Махавире, он бы просто вышел из колесницы Кришны, сказал «до свидания» и удалился в лес. Гита не произвела бы на Махавиру никакого впечатления.
Но Гита нашла слушателя в Арджуне, на него она произвела впечатление и изменила его. Гита дошла до Арджуны не потому, что Кришна преуспел в этом, она изменила его ум потому, что он был внутренне воином, потому что сражение было у него у него в крови и плоти. Все его отвращение к войне и насилию, которое проистекает от нее, вся его печаль и озабоченность - все питалось его привязанностями, которые глубоко укоренились в нем.
Поэтому Кришна преуспел в том, чтобы рассеять облака, которые временно покрыли небо его ума. Эти облака не символизируют его истинный ум, они не составляют его небо. Если бы они были его истинным небом, Кришна бы не пытался изменить их. Это было бы вне обсуждения. Тогда Гита вообще не была бы высказана. Кришна бы знал, что это небо самого Арджуны, его собственная природа. Но небо не возникает внезапно.
Вся жизнь Арджуны свидетельствует о его истинном небе: о природе воина, а не брамина. И его отклонение от своей природы подобно подвижным облакам в небе, которые Кришна стремится рассеять. Если бы это была его истинная природа, для Арджуны не было бы причины бежать от нее. Очень ценно то, что Кришна говорит ему: «Лучше умереть, следуя своей собственной природе, нежели жить, следуя чужеродной природе». Если бы Арджуна просто сказал: «Это моя истинная природа; лучше умереть, нежели убивать других. Прости меня, я выхожу из игры», то история бы закончилась этим. Кришна не просит его следовать чужой природе, наоборот, он настаивает снова и снова на том, чтобы Арджуна познал свою природу и следовал ей. Все усилия Кришны на протяжении всей Гиты направлены на то, чтобы Арджуна осознал свою собственную природу. У Кришны нет никакого желания навязывать что-либо чуждое Арджуне.
Другая часть вашего вопроса также требует разъяснений.
Конечно, я сказал, что Кришна не мастер, что он друг Арджуны, но я не говорил, что Арджуна не ученик. Я не говорил этого. Арджуна может быть учеником, и это будет уже его отношением. Он, со своей стороны, может признать себя учеником, но это не имеет никакого отношения к Кришне, который, несмотря на это, остается его другом. Арджуна на самом деле его ученик, он хочет учиться. Быть учеником означает готовность постигать. Поэтому ученик задает вопросы. Арджуна задает вопросы, спрашивает, потому что он хочет учиться.
