Брат Эдмунд подошел к взволнованному привратнику:
— Грегори, ты должен нас впустить. Может быть, мы сумеем их найти.
— Нет. — Грегори шагнул вперед и встал лицом к лицу с братом Эдмундом. — Шериф запретил входить без его разрешения.
Я тоже попыталась убедить привратника:
— Мы не пойдем в закрытую часть монастыря — мы только посмотрим комнаты в передней части. И быть может…
Грегори оттолкнул меня:
— Сказано — нельзя.
— Не смей к ней прикасаться, — рассердился брат Эдмунд.
Привратник что-то грубо ему ответил, а потом и ударил брата Эдмунда.
Они сцепились на ступеньках, а я, воспользовавшись моментом, прошмыгнула внутрь.
— Подождите меня, прошу вас! — прокричал мне вслед брат Эдмунд. — Вам слишком опасно идти туда в одиночестве!
— Стойте, сестра Джоанна! — взревел Грегори.
Но я не остановилась.
Я пробежала со всех ног мимо статуи Девы Марии, через входной зал, потом повернула в обратную сторону. Я знала, что искать потайную дверь в подземные помещения в кабинете настоятельницы бесполезно — никакой двери там нет, иначе люди Кромвеля нашли бы ее.
Я схватила со стены свечу и бросилась в гостевую спальню. Прощупала там все стены, обследовала каждый уголок, поочередно нажимала на полки и трещины в стене, как это делал настоятель Роджер в Мальмсбери.
Ничего.
Разочарование буквально жгло меня изнутри. Я знала: дверь где-то здесь. У меня не было времени ощупать, обшарить, простучать каждый дюйм стены. Даже если брату Эдмунду удастся одолеть Грегори, скоро прибудет шериф со своими людьми.
Мне необходим был какой-нибудь знак, который указал бы, где находится дверь, что-нибудь вроде резного льва и плюща на двери в доме Норфолка.
И вдруг меня осенило — так неожиданно, что я чуть не вскрикнула.
Я вспомнила юную Катрин Говард, которая объясняла нам, как найти нужную дверь, ведущую прямо в большой зал: «В большинстве случаев плющ располагается впереди льва, но там спереди лев».
Повсюду в Дартфорде я видела высеченные в камне корону и лилии. И всегда корона находилась за символом Доминиканского ордена. Кроме одного места. Локуториума — комнаты, где посетители могли разговаривать с сестрами. Или с самой настоятельницей.
Услышав снаружи мужские крики, я заторопилась в комнату, где не так давно меня и братьев допрашивали королевские уполномоченные Лейтон и Леф.
Еще минута-другая — и меня найдут.
Я подошла к полупустому шкафу под высеченными в камне короной и лилиями, провела руками по полкам, принялась изо всех сил давить на боковины в поисках чего-нибудь скользящего.
Когда я нажала на верхнюю полку, что-то подалось. Раздался щелчок. Я нажала изо всех сил, и шкаф приоткрылся.
Высоко подняв свечу, я протиснулась в проем, а потом закрыла за собой вход.
За шкафом обнаружился очень грязный и узкий проход шириной не более двух футов. Этот заброшенный коридор ничуть не напоминал тот, что я видела в Мальмсбери. Пламя свечи выхватило из темноты какие-то заплесневелые крошки. Вздрогнув, я поняла, что это то самое печенье, которое дети Вестерли собирались раздавать в деревне в День всех усопших верных. Так вот как им удавалось незаметно перемещаться по монастырю.
Я дошла до ветхих ступенек и спустилась по ним.
Внизу проход был чуть шире. Я двинулась по нему, оглядывая стены в поисках изображения. Наверняка тут тоже должна быть корона.
До меня донесся женский голос. Возможно, я увижу здесь настоятельницу… и брата Ричарда. Они явно обнаружили этот вход, но я не могла понять, почему они оставались тут так долго. Неужели не понимали, что Грегори и остальные забьют тревогу?
Коридор стал шире. Здесь стены были выложены кирпичом. Женский голос зазвучал чуть громче, но, кроме этого, я больше ничего не слышала. С кем же она разговаривала? Голос смолк. Завернув в конце коридора за угол, я увидела три фигуры.
На земле неподвижно лежал человек в пропитанных кровью монашеских одеяниях. На невысокой бочке у стены сидела связанная женщина с кляпом во рту. Рядом с ней почти спиной ко мне, сжимая в руке длинный нож, стояла моя подруга-послушница сестра Кристина.
Прошло какое-то время, прежде чем она заметила меня. Я была так потрясена увиденным, что застыла, не в силах пошевелиться и произнести хоть слово.
