По существу, здесь идет речь уже не просто об эмоции, но об эмоции, являющейся движущим началом и неотрывной частью определенной художественной идеи. В этом качестве, то есть именно как художественная, эмоция уже не может носить чисто физиологическую или беспредметно-интуитивную, экстатическую окраску. Она по самой своей сути генетически связана с более или менее осознанным, волевым, целенаправленным импульсом активного художественного вмешательства в совершенно конкретные явления мира, взволновавшие художника, вдохновившие его на творчество.
Можно сказать, что художественная эмоция как неотъемлемый элемент художественной идеи, во-первых, всегда в снятом виде содержит в себе идейную устремленность, интеллектуальное богатство, творческий опыт автора и предшественников и, во-вторых, вызывается конкретными жизненными явлениями и активно творчески на них направлена. В этом смысле художественное горение вполне предметно, хотя и характеризует не столько предмет сам по себе, сколько отношение художника к данному предмету. Именно поэтому художественная эмоция неотделима от образности мышления художника и адресована к эстетическому, образному восприятию зрителей и слушателей.
Белинский назвал художественную эмоцию «пафосом». Он писал: «Под „пафосом" разумеется [...] страсть и притом соединенная с волнением крови, с потрясением всей нервной системы, как и всякая другая страсть; но пафос всегда есть страсть, возжигаемая в душе человека идеею и всегда стремящаяся к идее, следовательно, страсть чисто духовная, нравственная, небесная» 10.
Художественный образ — это то, единственное в мире, феноменальное явление, где вполне вещественно оформленные предметные, творчески переработанные представлении оказываются носителем духовного богатства, мыслей, чувств, волн и энергии человеческого сознания, ищущего совершенства.
Поэтому пытаться провести принципиальное различие между художественной идеей и художественным образом так же бесплодно, как и пытаться разделить научную идею и ее теоретическое содержание. В обоих случаях сама идея и есть это содержание, но только по-разному трансформированное эмоционально-волевым, творческим началом, духовной энергией идеи. Образ, не несущий в себе авторской идеи, перестает быть художественным, так как теряет свою творческую активность, превращается в обычное эстетическое представление. А художественная идея, лишенная образного содержания, вообще перестает быть идеей, становясь голой, беспредметной эмоцией.
Выше говорилось, что эстетическое сознание художника отличается от эстетического обычного восприятия наличием активного преобразовательного начала. Можно сказать, что художественный образ отличается от обычных эстетических представлений волевым, эмоциональным преобразованием материала действительности, что и определяет его как художественную идею.
Как известно, создание идеи вообще заключается в духовной трансформации отраженного сознанием реального жизненного материала в соответствии с целенаправленным, волевым усилием субъекта. В. И. Ленин писал, комментируя гегелевскую «Науку логики»:
«[...] Идея есть отношение для себя сущей (якобы самостоятельной) субъективности (человека) к отличной (от этой идеи) объективности...
Субъективность есть стремление уничтожить это отделение (идеи от объекта)» 11.
И ниже: «Идея есть познание и стремление (хотение) [человека]...» 12.
Практически содержанием идеи является субъективно творчески трансформированная объективная реальность. Таким образом, идея — это действительность, отраженная и преобразованная сознанием, удовлетворяющая в преобразованном виде представления субъекта о том, какой она должна быть. Теоретическая, научная идея есть программа деятельного материального преобразования, реально осуществимого в том случае, если идея истинна, то есть если духовное преобразование жизненного материала произошло на основе правильного (соответствующего реальности) познания объективных закономерностей природы и общества.
Художественный образ (напоминаем, что подразумевается «домодернистское? художественное творчество) принципиально вполне соответствует такому пониманию идеи. Он также есть воспринятая и преобразованная в сознания волевым, эмоциональным усилием (хотением, стремлением) художника действительность. Различие, как уже говорилось, заключается лишь в том, что само преобразование в первом случае носило
