При всем, казалось бы, их различии эти две формы бездуховности, варясь и собственных ядовитых соках, набирая силы, обличая и проклиная одна другую, в то же время яростно тянутся друг к другу, падали тайно ищут встрече, жаждут слиться в постыдном кровосмесительном объятии. Кровосмесительном потому, что их глубоко роднит общий неизлечимый порок врожденного антигуманизма. И когда это случается, цинически сбрасываются все покровы, и на свет является фашизм. Ибо фашизм — это античеловечность бесчувственного мещанина, помноженная на античеловечность фанатика-идолопоклонника...
С момента возникновения научного коммунизма человечество осознало единственно верный курс развития. Любое иное движение есть либо топтание на месте, либо движение в тупик, каким бы многообещающим оно ни казалось поначалу, сколь ни соблазнительны были бы для слабых иные посулы пышного материального изобилия, созданного ценой гибели духа. Единственный, действительно человеческий путь — это путь осознанно творческого революционного строительства, путь гармонического развития личности.
Это самый трудный путь. Но другого нет. Только на этом пути высокая идея способна реализоваться в действительность, н только здесь растущее материальное благосостояние не порабощает личность. И на этом пути, наряду с немеркнущим светом живой, постоянно развивающейся марксистско-ленинской теории, наряду с указаниями конкретной практики, неоценимую роль призван сыграть тонкий и точный компас высокоразвитого творческого сознания масс.
Мы видим, что в области общественных отношений, как и в сфере трудовой, производственной деятельности, эстетическое сознание, непосредственно связанное с творчеством масс, становится необходимым, жизненным началом развития. Если в прошлые эпохи эстетические ощущения, вызываемые теми или иными явлениями повседневной общественной жизни, или эстетические представления целей общественного развития носили, как правило, достаточно случайный характер, порождаемые стихийными перипетиями истории (люди были либо вообще лишены необходимых знаний на этот счет, либо вынуждены были довольствоваться весьма превратными, классово и исторически ограниченными взглядами, иначе говоря, не обладали объективной информацией, достаточной для возникновения подлинно творческого отношения к предмету), — то с появлением научных знаний об обществе, с возникновением и все более широким распространением научного коммунизма положение принципиально изменилось. На смену стихийному развитию пришло целенаправленное, творческое преобразование общества, создание наиболее существенного, его нового «человеческого» явления, аналогичного в этом смысле всем другим явлениям второй природы.
Познав законы общественного развития в соответствии с теоретически осознанным, объективным «заданием» истории, человечество уже приступило к реальному преобразованию собственной жизни. И как во всяком целенаправленном творческом процессе, образ создаваемого должен быть прекрасным для творца — это необходимое звено сознательного творческого акта.
В меру понимания задач, в меру личного осознанного участия в строительстве будущего нам представляются прекрасными и плоды того, что достигнуто, и влекущая вперед цель — гармонический образ полного торжества человечности в свободном коммунистическом мире. Напротив, все, что мешает ощутить черты прекрасного образа уже сегодня, представляется эстетическому сознанию безобразным.
Но не упрощаем ли мы проблему, сводя многоликое ощущение красоты общественных явлений к чувству светлой радости образного восприятия человечности? Ведь представления о красоте общественных явлений претерпевали и претерпевают поразительные метаморфозы, сталкиваются и переплетаются самым причудливым образом. Вспомним хотя бы подавляющее многообразие памятников искусства, лишь до известной степени отразившее эти перипетии.
Тысячелетия грозного, замкнутого в себе искусства Древнего Египта, однажды взорвавшегося странным эпизодом чуть жеманного реализма эпохи Эхнатона; пронизанная солнцем демократическая культура античности; мрачные птицезвериные идолы восточных деспотий; декоративно-сладострастное, культовое искусство Индии; утонченное, бесплотно-реалистическое творчество древних китайских мастеров... А европейское средневековье, с его мучительным и по-своему гармоническим соединением отрешенности и крестьянского ерничества, а целомудренная духовность древнерусского искусства? Наконец, новое время — от величавого и неистового гуманизма Возрождения и до античеловеческих гримас крайне модернистских направлении... Искусство древних инков; таинственная культура острова Пасхи; искусство черной Африки с его загадками, например, голов Ифе; искусство Новой Зеландии, Суматры... Сколь несовместимы, казалось бы, общественные идеалы, питавшие и питающие мировое художественное творчество! И ведь весь этот калейдоскоп эстетически преломленных воззрений, теорий, верований, суеверий, утопий в реальной жизни бесконечно умножается семейными, личными пристрастиями, взглядами, вкусами...
