Еще одна неудачная попытка. Аллертон вздохнул и сел рядом со мной на пол.
— Может, если ты поймешь истоки мастерства, то тебе станет проще, — сказал он.
— А что еще мне нужно знать? Магия идет от четырех элементов. И она течет во мне, потому что в моих венах есть кровь Древних, — я поежилась.
— Так и есть, — сказал он. — Но ты знаешь, как она связана с богами?
Я покачала головой.
— Отец иногда говорил о них, но он не был верующим. Хальц-Вальден связан с Селиной. Нас защищает ветер, — я пожала плечами. — Сказки хороши, но нам было не до них.
— Согласно учениям о мастерстве, боги куда сложнее, чем многие верят. Они не всегда хорошие. Они не всегда заботятся о бедных и беспомощных.
— А я думала, боги должны помогать? — сказала я.
— В какой-то мере, — ответил Аллертон. — Но все куда сложнее. Очень давно, еще до того, как подобные нам заселили Эгунлэнд, Древние поклонялись источнику магии. Они поклонялись элементам, а не богам. Поклонялись природе, придавали ей образы. Они создали богов.
— Тогда какие же это боги? Я думала, боги создали миры?
— Не в этот раз, — сказал Аллертон. — Может, где-то и есть такие боги, но боги твоей силы сделаны из твоей силы. Селина — богиня ветра, Эндвин — бог огня, Рен — бог воды, Фенн — бог почвы. Они появились из источника твоих сил, Мей. Ты можешь все изменить мастерством. Ты можешь сделать все. У Водяного лишь одна слабость. А теперь закрой глаза и создай пламя.
— Почему Водяной боится огня? — спросила я.
— Потому что он — последний в своем роде. Как и ты, Мей. Ты — рожденная Древними. Он тоже рожден Древними. Разница в том, что Водяной — это смесь зверя и магии. Когда мастерство впервые наполнило вены Древних, оно было слишком сильным, чтобы им управлять. Оно было повсюду, из всех элементов от растений до облаков, и пока Древние не смогли управлять им, мастерство меняло все вокруг. Оно искажало зверей, насекомых, птиц, мужчин и женщин. И только когда мастерство приручили, мир начал обретать облик. Как видишь, Водяной — один из тех зверей, что появились при выбросе магии. Он монстр, но с мозгами. Он почти все может понять, потому что проникает в жертв, разрушая их. Он управляет ими. Он питается страхом. Но ты не знаешь, что во время Зачистки, когда еще были Древние, Элфены сожгли многих Водяных. Массово.
— Элфены?
Аллертон фыркнул.
— Тебе явно нужно в лагерь Борганов. Так много тебе нужно узнать. Древних называли Элфенами давным-давно.
— Элфен, — сказала я, пробуя это название. — И я тоже Элфен?
Он кивнул.
— Последняя.
— Элфены атаковали Водяных. Но если это произошло так давно…?
— Он помнит. Он родился с воспоминаниями предков. Он помнит боль от огня. Он уже тысячи раз умирал. Ему нужны страхи других, чтобы стать сильнее, потому что его собственный страх ослабляет его.
Я молчала. История была ужасной.
— Потому он злой? Потому что в нем боль предков?
Аллертон колебался.
— Наверное.
— Значит, он может измениться? Стать хорошим?
— Думаешь, такое возможно?
Я покачала головой.
— Не знаю. Я не могу представить такую боль. Боль из-за смерти отца была невыносимой. Она сделала меня мстительной. Мысль о том, что он выносит тысячекратную боль постоянно… Я бы уже не была собой после такого.
— Я соглашусь с тобой, Мей. Я не верю, что у Водяного не осталось капли человечности. Я не знаю, почему он выбрал целью тебя, но это лишь его дело.
Я потерла подбородок, обдумывая информацию. Теперь все было понятнее, словно у врага появилось лицо.
— Придворные переживают худшие страхи. Это что-то значит.
Аллертон нахмурился.
— Расскажи мне о тех видениях. Это может быть важно.
— У Эллен все было ужасно. Я была в ее теле, ее бил отец, — я решила не рассказывать Аллертону секрет Эллен. Это было бы неправильно.
— Может, это часть проклятия. О, очень умно, — улыбнулся Аллертон. То, что он восхищался Водяным, было так же неприятно, как и то, что все мои друзья испытывали раз за разом свои страхи. — Прекрасный способ истощить тебя. Он ведь, видимо, хорошо тебя знает. И мысль о том, что страдают твои друзья, для тебя больнее, чем твой страх. Это сломает тебя, и он получит то, чего хочет.
