— Сбоку на зеркале есть резьба. Я не вижу ее, но чувствую. На каждом кольце разная резьба. Может, так я найду нужное.
— Неплохо, дорогуша, — сказал Аллертон. — В этой голове есть ум.
— А теперь мне лишь нужно… — я резко вдохнула. Голос вернулся. Водяной.
Шелком скольжу я, вращаю картинки, чтобы поймать тебя и осушить.
Что же я?
— Мей?
Земля под ногами исчезла. Меня тащило вниз, комната растворялась…
* * *
Ноги ударились о твердую почву. Печи щелкали и шипели. Воздух пах углем и влажной землей. Все слышалось словно сквозь слой воды. Вскоре это ощущение исчезло.
— Ты это хотела у меня спросить?
Я отвернулась от горящих печей и увидела старика, опиравшегося на трость рядом с чашей земли.
— Бердсли, — сказала я.
— Что ты хотела спросить?
— Я… не помню.
Глаза старика сузились, брови сдвинулись, он разглядывал мое лицо.
— Ты выглядишь встревоженной, Мей. В чем дело?
— Не знаю. Я чувствую себя так, словно уже делала это. Я… не должна быть здесь. Я что-то ищу. Я должна решить загадку.
— Тогда ты пришла по адресу, — глаза Бердсли вспыхнули. — Я люблю решать ребусы. Это я и делаю. Создаю загадки, которые решают люди. Кого-то они сбивают с толку, — он помрачнел. — А иногда их нельзя решить. Иногда они запутывают тебя.
— О чем вы?
Бердсли покачал головой.
— Ничего важного. Почему бы тебе не рассказать обо всем?
— Это насчет покоев королевы…
— Шшш! — Бердсли вскинул руку и склонил голову. — Ты слышишь?
Слышны были рабочие, что были у печей, они смеялись и шутили о работе, это было обычным. Медные трубы шипели и щелкали, доставляя энергию во все комнаты.
— Нет, а что? — ответила я.
— О, ничего, — сказал он, все еще глядя вдаль. Он звучал отвлеченно. — Продолжим. Покои королевы. Да, я создал тот замок. Она хотела отличаться от короля. Думаю, так она выпускала определенных придворных. Она была непреклонна… — его голос стал тише, он, похоже, задумался. — О, и там… да, верно… Ты не слышишь, как этот демон щелкает?
— Печи?
— Нет, глупая, — фыркнул Бердсли. — Дурочка, о чем ты думала? Почему ты решила, что сможешь сбежать? Самозванка!
Я отступила на шаг, встревожившись такой переменой в Бердсли. Раньше он казался мне спокойным. А теперь его лицо исказила гримаса.
Но она тут же исчезла, а глаза смягчились, впрочем, удивление не исчезло.
— Прости. Я не знаю… я не в себе.
— Может, вам стоит прилечь, — предложила я. — Или сходить на кухню и выпить чаю. Я могу попросить его для вас. Я схожу за ним.
Когда я отвернулась, костлявая рука Бердсли вцепилась в мою руку. Его хватка была сильной, крепкой, как бывает у стариков, словно он цеплялся за жизнь. Его глаза молили, под ними залегли черные круги от страха, а лицо было бледным. Мир замедлился. Печи притихли. Трубы не было слышно. В комнату влетел странный ветер. Он бил мне в лицо. Исчезла и чаша с землей, я сжалась, не понимая причину перемен.
— Что происходит? — прошептала я.
Ногти Бердсли впились в мою кожу. Его рот открывался и закрывался, но он не издал ни звука. Я уже хотела заговорить, но услышала страннейший шум. Вокруг нас менялся пейзаж, но мы оставались во дворце. Я видела красные кирпичи стен, гобелены, что шли от потолка до пола. Мы были в коридоре восточного крыла. Я узнала красную с золотом вышивку.
— Мне уже больно, — сказала я. Его пальцы так сильно давили на руку, что я уже представляла синяки, что останутся на запястье. — Отпустите меня Бердсли, слышите?
Скрип и громкий щелчок. Рот Бердсли открывался и закрывался, глаза расширились в ужасе. Его темно-синие одежды свисали на пол, тело дрожало.
— Он идет, — прокряхтел он. — Говорю тебе, он идет.
— Что это значит? Я не понимаю…
Но я могла и не говорить, ведь шум стал таким громким, что мой голос тонул в нем.
— Что это? — прокричала я.
— Он идет за мной, — Бердсли все же отпустил мою руку и повернулся на звук. — Я так и знал.
Послышался хруст камней, словно кто-то шел по ним огромными ногами. Коридор дрожал, со стен сыпалась пыль. Бердсли попятился, цепляясь за меня, когда он оступился. Он замер позади меня.
Словно все замедлили. Я знала, что должна бежать, но ноги не двигались. Мышцы напряглись, они были готовы к движению. Но я не могла двигаться. Сердце билось о грудную клетку, и когда коридор снова содрогнулся, мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Снова скрип и щелканье… оно доносилось со стороны зала.
