— О чём ты плакал, Бартемий?
Рядом с ним тепло. В руках чашка горячего глинтвейна. Барти стало жарко, тут только он вспомнил, что не снял верхнюю мантию. Худой юноша с огромными глазами поднялся, чтобы освободиться от жаркой одежды и неуверенно взглянул в лицо прекрасного брюнета, чьи светлые глаза проникали в самую душу.
— Отец… Он требует, чтобы после школы я пошёл в авроры, но я не хочу этого. Летом меня ждёт Школа Авроров. Я поссорился с ним. Вчера. И он выпорол меня и запер в комнате, но я сбежал, сэр. Я сбежал, и Ночной Рыцарь привёз меня в Хогвартс.
— Не стоило это делать, Барти, — Тёмный Лорд покачал головой и подозвал мальчика ближе. — И плакать не стоит. В нашей жизни случается столько обид и неудач, а слёзы лишь усыпляют твой гнев. Ты должен был согласиться.
— Но я хочу связать свою жизнь с вашим предприятием! — пылко возразил подросток.
— Если у тебя будут связи в среде Мракоборцев и ты будешь знаком с их методами, это принесёт нам пользу. Ты понимаешь меня? — зеленоватые глаза Тёмного Лорда светились приятным огнём, в них словно горело живое алое пламя.
— Да, сэр… Я очень глупо повёл себя, — мальчик опустил голову.
— Да, ты разочаровал меня, Бартемий, — притворно вздохнул Лорд и мягко коснулся пальцами его подбородка, приподнимая его опущенную голову, — Надеюсь, больше ты не разочаруешь меня?
Барти заворожённо смотрел в глаза своему будущему повелителю.
— Я больше никогда не разочарую Вас, мой Лорд. Я лучше умру. — торжественным шёпотом проговорил мальчик и не успел сообразить, что происходит, когда его губы оказались прижаты чужими губами. Он трепетно втянул воздух и приоткрыл рот навстречу властным губам.
Серебристый зверёк вырвался из волшебной палочки и скользнул по темноте комнаты Бартемиуса Крауча — младшего.
Лили долгие дни казалось, что что — то изменилось в её жизни. На самом деле всё было иначе, чем казалось, и Она это замечала, но Гарри целиком и полностью занимал её разум и чувства.
— Какие маленькие пальчики! У кого это такие маленькие пальчики? У моего малыша Гарри игрушечные пальчики! Разве бывают настоящие такие пальчики?
Ребёнок очень умным взглядом смотрел на свою маму, Лили радостно улыбалась, играя с маленькими ручками, которые то и дело пытались схватиться за её ярко — рыжий локон, выбившийся из хвоста, в который она туго затянула волосы.
Малыш рос и вот уже первые шаги, первое «мама».
Джеймс с умилением наблюдал за счастливой Лили, за беззаботным ребёнком, который тянул к нему ручки из кроватки, считая его родным отцом, который сделал первый шаг, оторвавшись от его рук. Жизнь пошла по накатанной. Он старался быть хорошим мужем и отцом. Та жуткая история быть может переломила его взбалмошную натуру. Но он не мог оставить своей Нарциссы. Однако видеть её часто он больше не мог. Нарцисса растила их сына. Джеймс был уверен в этом и сходил с ума, зная, что его плоть и кровь растёт в логове врага, называет отцом слизеринского червя Малфоя и возможно никогда не узнает, кто он на самом деле. Дрейк Джеймс Поттер.
Желая обнять сына, он обнимал Гарри и от этого ненавидел ребёнка своей законной жены всё сильнее, а потом совесть грызла его, и некогда весельчак и душа компании Джеймс Поттер начал превращаться в нервного тирана и параноика. Но Лили жила в неведении, что происходит с мужем она не знала. Для неё он был образцовым мужем и выпускать пар Поттер позволял себе только на работе в аврорате, и на заданиях Ордена.
Лили была прирождённой хранительницей семейного очага. Только их дом всё больше напоминал театр, а жизнь — затянувшийся спектакль. Она понимала, что многие семьи живут без всепоглощающей любви и она не является исключением, чтобы быть достойной чего — то иного.
В чём — то они оба сами были ещё детьми и играли в семью, как могли. Джеймс порой становился похожим на своего отца, а Лили не замечала, как становилась своей матерью. Так они и жили, строя семейный быт по шаблонам своих родителей. И благом для них обоих было то, что обе семьи из которых они вышли, были на самом деле счастливыми и любящими.
