— Вы этого не сделаете, — ответила Мэдлин. — И не забывайте: вашу племянницу еще не приняли в школу.
Это заявление взбесило Энтони. Приблизившись к Мэдлин, он процедил сквозь зубы:
— Испортив жизнь Тессе, вы ничего не выиграете, мисс Прескотт. Имейте в виду: если вы скажете миссис Харрис, что я не подхожу на роль опекуна, я опозорю вас в школе, клянусь. Для этого будет достаточно одного слова о вашем отце. Я уж не говорю о вашем присутствии на этой вечеринке. Уверяю вас, вы останетесь без места.
— Но я не собиралась повредить вашей племяннице! — К глазам Мэдлин подступили слезы, и она отвернулась, чтобы скрыть их. — И если вы хотите, чтобы я доверяла вам, то вам не следует говорить такие ужасные вещи.
Энтони тотчас пожалел о своей вспышке. Мэдлин в его Присутствии всегда владела собой, и вот сейчас он довел ее до слез… Ох, ему давно надо понять, что она просто отчаявшаяся молодая женщина, на плечи которой обрушилось несчастье.
— Не плачьте, милая, пожалуйста, не плачьте, — пробормотал он в смущении. — Поверьте, я не хотел вас обидеть.
— Я… не плачу. — Она утерла слезы тыльной стороной ладони.
Он привлек ее к себе и прошептал на ухо:
— Не беспокойтесь, теперь все будет хорошо.
— Но вы не должны п–просить, чтобы я все вам рассказала. Я… не могу… не могу.
— Но я ведь должен узнать, что с вами произошло. — Он провел ладонью по ее спине. — Иначе я не смогу вам помочь, понимаете? — Он заглянул ей в глаза и добавил: — Пожалуйста, расскажите мне все. Апотом, узнав, что с вами произошло, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Клянусь.
Дорогой Майкл,
вы говорите, что надо держать Мэдлин в узде, но она не лошадь, сэр, — она прекрасно может сама о себе позаботиться. Я уже довольно хорошо ее знаю. Возможно, она слишком увлечена наукой и чрезмерно любопытна порой, однако она совсем не глупа.
Ваш друг Шарлотта.
Мэдлин ужасно хотелось уступить — хотелось рассказать Энтони обо всем и всецело положиться на него. И она видела, что ему тоже этого хочется. Ведь он даже защищал ее от Стоунвилла, он пришел ей на помощь, и он искренне ей сочувствовал — она видела это в его глазах.
К тому же он ревновал ее, ревновал к сэру Хамфри — подумать только! Раньше ни один мужчина никогда ее не ревновал. Ах, как ей хотелось рассказать ему все, как хотелось ему открыться!
Но она не могла.
Узнав, что отца обвинили в попытке соблазнить женщину, воспользовавшись веселящим газом, Энтони наверняка бы задумался. Уж он–то знает, что такое вполне можно проделать. И ведь весь город поверил этим ужасным сплетням. Почему же Энтони должен верить именно ей?
Но даже если бы виконт захотел ей помочь, то что он мог сделать в одиночку, без сэра Хамфри?
Нет–нет, надо добиться, чтобы он познакомил ее со знаменитым химиком — только сэр Хамфри мог ей помочь.
— Что же вы молчите, милая? — Энтони прикоснулся губами к ее лбу. — Ведь вы же хотите рассказать мне все, я это чувствую. После всего, что между нами было, вы должны довериться мне.
После всего, что между ними было…
Мэдлин словно окаменела. Да, наверное, в этом все дело. Он хотел заполучить ее в свою постель, вот и все. И конечно же, он не знает, что она девственница, следовательно… у нее будет что предъявить ему, если она ему отдастся. Когда виконт обнаружит, что лишил ее невинности, он почувствует угрызения совести и сделает все, о чем она попросит, даже представит ее сэру Хамфри. Да–да, непременно представит, если она скажет, что он не должен на ней жениться.
Но ведь это низко! Неужели она решится шантажировать его таким образом?
Мэдлин вздохнула. А есть ли у нее выбор? Кроме того, она готова отдать ему взамен то, чего он хочет. Что же в этом плохого?
В любом случае невинность вряд ли ей понадобится — У нее слишком мало шансов выйти замуж. У нее и раньше не было особых перспектив, а уж теперь, после того как скандал запятнал ее семью…
— Мэдлин, милая… — прошептал Энтони ей в ухо, и ее сердце затрепетало.
Она подняла на него глаза и покачала головой:
— Нет–нет, я не хочу говорить про папу. Поверьте, не хочу… и не могу. — Она принялась расстегивать пуговицы на его жилете. — Сейчас я вообще ни о чем не хочу говорить. Поцелуйте меня, Энтони.
