— Но, сэр, запоминать стихи может научиться любой человек, если немного над этим поработает.
— Хотел бы я, чтобы это было правдой, — пробормотал Энтони. — Моя бедная слепая матушка часто просит меня почитать ей стихи, а я никогда не могу доставить ей такого удовольствия, если под рукой нет книги. И мне ужасно неприятно, что иногда приходится разочаровывать ее.
— Я могла бы показать вам легкий способ заучивать, сэр, если хотите.
— Правда? — Он взял девочку за руку. — Это очень помогло бы моей матушке.
Мисс Банкрофт в очередной раз покраснела.
— С удовольствием вам помогу.
Энтони легонько пожал ее руку.
— Надеюсь, вы выполните свое обещание, мисс Банкрофт.
— Разумеется, сэр.
Девочка попыталась высвободить руку, но Энтони, повернув ее ладонью вверх, пробормотал:
— О, да у вас на пальцах чернила… Смею предположить, что вы и сами пишете стихи.
Мисс Банкрофт потупилась.
— Да, сэр, пишу.
— А нельзя ли мне как–нибудь почитать их? — Окинув взглядом комнату, Энтони заметил, что все остальные девочки с интересом наблюдают за ними. — Я очень люблю хорошие стихи.
— Я завтра дам вам некоторые из моих стихов, если хотите.
— Для меня это было бы огромным удовольствием. Ах, забыл… Ведь меня завтра здесь не будет. Но вы могли бы немного попозже подняться в свою комнату и принести их. Мы бы встретились с вами в библиотеке, если не возражаете.
Девочка заморгала; она явно не знала, что ответить. Тут виконт выпустил ее руку и, отступив на шаг, снова окинул взглядом классную комнату.
— Вот так, милые леди, и ведет себя животное, маскирующееся под джентльмена.
Взглянув на мисс Прескотт, он увидел, что она с трудом сдерживает улыбку. Энтони украдкой ей подмигнул, и она едва заметно кивнула ему. А ее чудесные глаза… Таких глаз он никогда прежде не видел.
Когда Энтони снова повернулся к девочкам, мисс Банкрофт с грустной улыбкой пробормотала:
— Мне следовало догадаться, сэр, что вы вовсе не считаете мои манеры изысканными. И никто никогда не считал меня изысканной…
Бедняжка очень переживала, и в эти мгновения она чем–то напоминала несчастную Тессу.
— Я не знаю вас, мисс Банкрофт, — мягко проговорил Энтони, — поэтому очень немного могу про вас сказать. Но из нашего разговора я понял одно: у вас доброе сердце. И это — самое главное для мужчины.
Девочка с благодарностью улыбнулась ему, и он, повернувшись к остальным ученицам, продолжил:
— К несчастью, девушки с добрыми сердцами также становятся легкой добычей для негодяев. Такие скажут что угодно — только бы остаться с девушкой наедине. Они будут говорить о своей бедной, несчастной матушке, если это поможет им заслужить ваше расположение. Они расскажут вам, как были ранены во Франции, если это смягчитваше сердце. — Взглянув на мисс Ситон, он вдруг спросил: — Если бы между нами происходил такой же разговор и я точно так же взял бы вас за руку, вы дали бы мне пощечину и пригрозили бы гневом вашего отца?
Мисс Ситон прикусила губу. Потом вздохнула и покачала головой:
— Думаю, что нет. — Немного подумав, она добавила: — Но вы, сэр, лучшая партия, чем большинство военных, которых я встречаю. Поэтому не думаю, что папа рассердился бы, если бы я поощряла вас.
Энтони рассмеялся:
— Это зависит от того, что именно он обо мне слышал.
Девочка, сидевшая в первых рядах, тихо проговорила:
— Я бы никогда не поддалась на такие уловки.
— Возможно, — кивнул Энтони. — Но ведь я говорил только о мисс Банкрофт. Любой негодяй, пытающийся соблазнить вас, будет соответствующим образом приспосабливать свою ложь. Чем умнее негодяй, тем труднее его распознать. И его комплименты могут быть весьма утонченными, такими, что вам очень захочется ему поверить. — Энтони пристально посмотрел на мисс Банкрофт: — Скажите, что заставило вас смягчиться по отношению ко мне, мисс Банкрофт?
Девочка покраснела.
— Полагаю, ваша любовь к поэзии. Ведь вы это придумали?
— Нет… не совсем. Но стихи, которые я люблю… Они не очень–то подходят для дам.
Услышав какой–то странный звук со стороны мисс Прескотт, Энтони посмотрел на нее и увидел, что она борется со смехом.
— Вы хотите что–то добавить, мисс Прескотт? — спросил он с серьезным видом.
