— Хоть у нас и пушка была, а всё равно лезут и лезут. Стрелами били, гады! Атак бы мы все вышли! — суетился Колька. — Но троих своих однодельцев мы потеряли... Так что на погибших в трудах на тебя, от твоей милости требуется часть денег для семей убитых. Как положено по обычаю.
— Обычай, Шпора, я знаю, — ласково гудел купчина Илья Никифорыч. — И тот обычай таковский: я тебе не подённую плату выдаю, а товар у тебя покупаю. Вот с той выручки сам и плати семьям погибших... воров! Раз не сумел воровское, разбойное дело организовать правильным порядком... Выкладывай товар!
Колька Шпора помедлил, но стал выкладывать сначала всякую могильную дребедень — ржавые ножи, гнутые медные чаши, деревянные удила, да деревянные же украшения, обернутые во взлохмаченные временем тонкие листы золота. Не толще волоса были те золотые листочки. И весили — так, ерундово, по золотнику пара листиков. Мелочёвка даже для комара!
— Настоящий товар давай! — не выдержал купчина. — Мне ещё в пару мест до вечера надобно съездить!
Колька Шпора себе цену знал. И купцовому возмущению — тоже. Не первый раз бугровщики с ним торгуются, и знает купчина какой ценный товар по концу торга окажется в кожаных мешках артельного атамана!
На столе меж тем стали появляться уже не медные, а серебряные чаши, пряжки от поясов, кольца, серьги... да какие серьги! В полтора фута длиной, видом как луна концами вниз. А уж к той луне приклёпано по шестнадцать серебряных же проволок, а на тех проволоках нанизано множество разных малых серебряных фигурок, да все они звенят и бренчат. Колька Шпора специально побренчал серебрянными серьгами...
Никакого интереса у купчины те серьги не вызвали. Он только презрительно крякнул:
— По три рубля за штуку дам! Вынай дальше!
В это время в трактир тихо вошёл Одноглазый, снявши на пороге сапоги. Так, в портянках, и зашёл в затинный угол. Что-то прошептал купцу.
— Прямо-таки с Петербурга? Врёт!
С улицы донёсся злой голос Егорова:
— Скажи, что я с письмом к нему от Петра Андреевича Словцова!
Купчина, услышав голос Егорова, да то, что им сказано, тотчас перекрестился, велел Одноглазому:
— Заведи немедля, да посади вон там, у стойки. Вели за мой счет пить и есть. Я скоро тут... рассчитаюсь.
Сказал, а сам сквозь щель в заплоте подсмотрел, кто заходит. Ещё раз перекрестился, да очень с большим облегчением перекрестился, и повернулся к Кольке Шпоре:
— Колька! Видишь, меня уже столичные купчины одолевают. Будь милостлив, выкладай самый жир!
Колька протянул к себе по плахам пола два тяжеленных кожаных мешка, стал резать кожаные вязки.
Александр Дмитрии Егоров, подведённый Одноглазым к трактирной стойке, водки не попросил. А попросил себе чаю горячего с ложкой рома. На Ирбитской ярмарке этот напиток называли отчего-то «пуншик», и стоил он страшно дорого. Ведь только бутылка ямайского рома, неизвестно как попадающая на сибирскую ярмарку якобы с той, американской стороны земли, стоила в трактире пятнадцать рублей! Шесть дойных коров! Стакан же пуншика, что есть простой чай с малой ложкой рома, стоил здесь рубль серебром, и пили его только очень уважаемые люди и воры!
Колька Шпора с натугой поднял на стол кожаный мешок с могильной добычей, опрокинул. На тяжёлые плахи стола с грохотом вывалились золотые литые «болваны», изображающие зверей и что-то среднее между зверями и людьми; золотые ножи, изготовленные именно для могилы, ибо ими и хлеба не порежешь; золотые наконечники стрел, как боевые, так и на зверя и на птицу; золотые пластины, что клепаются на кожаные нагрудники; золотая цепь грубой работы, но цепь, клёпаная в круг, нашейная, а на той цепи висело изображение дракона с оленьими рогами.
У купчины Провоторова при виде каждой фигуры тряслась нижняя губа. Колька Шпора торжествовал. Последний мешок он поднял не так тяжело, даже легко. Но прежде чем вывалить содержимое на стол, сказал Провоторову:
— Перекрестись. На случай...
Купчина перекрестился. Колька Шпора, пьяно подмигивая купчине, начал медленно расшнуровывать второй кожаный мешок.
* * *
Одноглазый всё так же сторожил Александра Дмитрича Егорова у стойки. Тот заказал себе второй «пуншик», а Одноглазому заказал ковшик водки.
