Егоров враз напрягся. Он не надеялся взять золото, он даже не надеялся и выйти отсюда, подняться наверх из глубин земли.
— Было помечено, — сипло ответил он, — там должны быть буквы, битые нашим языком.
— Ну, так начерти те буквы на песке, у себя под ногами.
Егоров почему-то схватил берцовую кость мертвеца, валявшуюся рядом, и той костью начертил в глубоком песке: СИБIР.
— Верно, — сообщил сверху старик, стоявший на костях своих соплеменников с бруском русского золота.
О'Вейзи уже хорошо выпил. Он решил опять вмешаться в жуткий торг:
— А что тебе сказали твои боги, старик? Насчёт нас и насчёт золота? Сказали тебе боги, что мы будем живыми и с золотом? Или без золота? Или мы на золоте и помрём?
— А то мне сказали боги, что вам знать не положено, — ответил Хранитель древнего капища. — Я за богов вам скажу.
Старик стал вдруг бросать вниз бруски золота:
— Считайте хорошо. Должно быть сто пятьдесят брусков жёлтого металла. Больше наши боги вам взять не разрешили... Я подтверждаю...
* * *
Когда Егоров и О'Вейзи утолакивали по десять брусков сибирского золота, весом по четыре французских килограмма, в седельные сумки кавалерийских коней, О'Вейзи вдруг хохотнул.
— Ты чего? — озлился Егоров.
— Да не боги, не боги указали старику — сколько нам взять твоего золота. Он наших коней посчитал и сам решил, что больше ста пятидесяти брусков мы не увезём. А хватанём больше, то там, на поверхности, просто пропадём. Если лишние бруски не выбросим. Понял?
— Да, понял, — согласился Егоров. — Нам по жизни надо будет ехать быстро, очень быстро...
* * *
Кавалерийских коней, слегка придавленных тяжким золотом, О'Вейзи выстроил в линию перед огромным, квадратным камнем, что находился на другой стороне пещеры, за курганом мёртвых тел. Старик где-то нашёл смолистый факел и поджёг его кресалом. Факел пыхнул и осветил сухое и совсем неподвижное лицо Хранителя индейского капища. Он сунул факел в руку Егорова:
— Сейчас камень упадёт вниз. Быстро беги по туннелю, смотри себе под ноги. Лошади побегут за тобой, вслед за огнём. Меня не дожидайтесь...
Подсунулся тут О'Вейзи, мыкнул, хотел, видать, спросить, почему это не надо старика дожидаться, но огромный камень заскрипел так, что ушам стало больно. Заскрипел и стал тонуть в каменном полу пещеры, освобождая влажный туннель. Егоров бросился в дыру туннеля, за ним зацокали коваными копытами кони. О'Вейзи сзади подгонял животных...
Потом раздался каменный треск, грохот, в туннеле поднялась и сразу осела пыль. Факел потух.
* * *
Егоров опомнился только тогда, когда в глаза ему ударил синий мертвящий свет полной луны. Кавалькада коней влетела в мелкую реку и стала жадно пить воду, подзвякивая удилами. Высокий каменистый берег речки осел сразу за последним конём. Крупным камнем послед нему коню перебило задние ноги. О'Вейзи выругался чёрным ирландским словом, выстрелил из пистоля в голову невезучего коня. Потом добавил:
— А мы живые и даже с золотом! Хо-хо!
Александр Дмитриевич, умываясь и улыбаясь синей луне, всё же иногда поглядывал в сторону того места, где был тайный туннель и откуда они вырвались с обвалом и грохотом.
Нет, старый индеец среди каменных глыб не показывался. Значит, решил до конца выполнить наказ своих богов и до последнего светлого мига в глазах стеречь покой своих мёртвых.
