— Того, с кем вам следует поговорить, — зовут мистер Лайк, если вы насчет рекламы, — объяснил он Квиллеру, — но он сейчас занят с клиентом. Может быть, подождете и осмотрите тем временем ателье?
— Вы мистер Старквезер? — спросил Квиллер.
— Да, но, по-моему, вам надо побеседовать с мистером Лайком. Он — тот…
— Был бы очень вам признателен, если бы вы рассказали мне об этих экспонатах, пока я жду. — Квиллер двинулся к лосиным рогам.
— Тут не о чем особенно рассказывать, — с беспомощным жестом ответил Старквезер.
— Что в последнее время покупают?
— Да почти всё.
— А есть сейчас мода на какой-нибудь особый цвет?
— Нет. Все цвета в ходу.
— Я вижу, у вас тут современная обивка.
— У нас всего понемногу.
Интервью не клеилось; знаменитая «метода Квиллера» не срабатывала.
— Как у вас зовётся эта штуковина? — спросил он, указывая на высокий секретер, стоявший на подножии в форме луковицы и инкрустированный экзотическими цветами и птицами.
— Это стол, — просветил его Старквезер. Затем его лишенное выражения лицо чуть заметно прояснилось. — Вот идёт мистер Лайк.
Из-за восточной ширмы показался приятный человек чуть старше тридцати. Рука его обвивала стан женщины средних лет, которая краснела и улыбалась от удовольствия из-под тщательно подобранной шляпки.
Лайк говорил глубоким грудным голосом:
— Теперь ступайте домой, дорогая, и скажите вашему Старику, что вы должны заполучить ту софу длиной в двенадцать футов. Полагаю, она обойдется ему ничуть не дороже последней купленной им машины. И помните, дорогая, я хочу, чтобы вы пригласили меня к обеду, как только у вас снова будут эти обольстительные шоколадные пирожные. Не позволяйте их печь своему повару. Я хочу, чтобы вы испекли их сами — для вашего преданного друга Дэвида.
Говоря это, Дэвид Лайк поспешно вёл женщину к выходу, где остановился и поцеловал её в висок, — процедура прощания была рассчитана «от и до»: многозначительно, но не затянуто.
Когда он повернулся к Квиллеру, восторженность на его лице в одну секунду сменилась подчёркнутой деловитостью. Во взгляде сумрачных глаз сквозило холодное любопытство. Но самым удивительным в облике дизайнера были волосы — неестественно белые при таком молодом загорелом лице.
— Я Дэвид Лайк, — с профессиональным радушием пробасил он, протягивая руку для рукопожатия. Глаза его лишь на секунду сверкнули, скользнув вниз, но Квиллер почувствовал: они оценили его клетчатый галстук и ширину лацканов. — Пойдёмте ко мне в кабинет, там и поговорим.
Репортёр прошёл за ним в комнату с тёмно-серыми стенами. По полированному полу черного дерева была раскинута леопардовая шкура. Развалистые кресла, массивные и пружинистые, были обиты тканью, текстура которой напоминала воздушную кукурузу. Заднюю стену украшало превосходное ню; кожа модели переливалась голубовато-серыми тонами, словно сталь.
Квиллер, сам того не желая, одобрительно закивал:
— Отменный кабинет.
— Рад, что он вам понравился, — ответил дизайнер. — Вы не находите, что серый цвет благороден? Я называю этот оттенок: «маковое семечко». Кресла — из высушенной смоковницы. Мне осточертели телесно-бежевый и молочно-белый. — Он потянулся за графином. — Как насчёт глотка коньяку?
Квиллер уклонился. Сказал, что лучше выкурил бы трубку. Он изложил свою задачу, и Лайк пробасил:
— Напрасно вы, по-моему, назвали ваш журнал «Любезная обитель». Это вызывает у меня ассоциации с перчатками, надушенными лавандой, и грешными монахинями.
— В каком же стиле вы работаете?
— В любом. Если люди хотят жить, как конкистадоры, английские лорды или французские аристократы, мы этому не противимся.
— Если вы нам укажете фешенебельный дом для фотосъёмки, мы поместим снимок на обложке нашего журнала.
— Мы вовсе не против рекламы, — отозвался дизайнер, — но я не знаю, как отреагируют на это наши клиенты. Вы знаете, как оно бывает: чуть только мальчики из Вашингтона обнаруживают налогоплательщика, у которого в ванной ковер от стены до стены, они проверяют его налоговые декларации за последние три года. — Он веером перебрал карточки в каталоге. — У меня есть изумительная работа в грузинском стиле, в тонах шампанского и клюквы, но лампы не прибыли… А вот особняк эдуардовского стиля в тонах бенедиктин и сливы, но тут вышла задержка с драпировками: поставщик тканей не представил образцов.
