Клементе вернулся на свое место за столом. Осторожно, будто боясь сломать, опустился на стул.
– К сегодняшнему происшествию ты не имела никакого отношения, понятно? На свидание с Ибаррагирре не ходила. Так будет составлен протокол… Все это для твоей же безопасности.
– Ибаррагирре был бойцом ЭТА? – резко спросила Риэ.
Барбонтин посмотрел на Клементе.
Тот остался совершенно невозмутим.
– Может, был, а может, и не был. Во всяком случае, тебя это не касается. Ибаррагирре шел ночью один, кто-то на него напал, убил и обворовал. Свидетелей нет. Скорее всего – дело рук какого-нибудь бродяги. Так напишут в газетах. Особенно распространяться на эту тему не советую: держи язык за зубами ради собственной безопасности.
Клементе положил руки на стол, как бы говоря, что разговор закончен.
Риэ неохотно встала. Спрятала паспорт в сумку.
– Ну же, давай быстрее. Пока майор не передумал, – поторопил ее Барбонтин, и Риэ против воли повернулась к Клементе спиной.
– Все-таки это неправильно, – сказала Риэ, когда они шли по коридору в обратном направлении. – Никаких объяснений, и все, езжай домой. И что он хотел сказать этой фразой – «ради собственной безопасности»?
– По-испански ты говоришь неплохо, а ситуацию в стране не понимаешь. Если твое имя появится в газетах, убийца Ибаррагирре попробует разделаться и с тобой, чтобы свидетелей не оставалось.
– Но ведь по-вашему этот человек – всего лишь плод моего воображения? Так?
На это Барбонтин отвечать не стал.
Из вестибюля на первом этаже они вышли на улицу. Дверь за ними автоматически защелкнулась.
Риэ оглядела темный квартал, и ее охватил панический ужас.
– Отвезу тебя до писо, – проговорил Барбонтин.
Вдруг на другой стороне улицы Риэ почудилось какое-то движение. Она вздрогнула и стала напряженно вглядываться в темноту.
Ей показалось, что там кто-то был, однако, сколько она ни смотрела, никого увидеть ей не удалось. Только рваная вертикальная реклама развевалась от порывов ветра.
– Что случилось, Риэ? – спросил Барбонтин из машины.
Риэ не сводила глаз с вывески. Она замерла на месте, уверенная, что за вывеской кто-то спрятался. Ее вдруг пронзила мысль, что убийца мог легко проследить за ними от самого места происшествия на улице Принсипе.
– Да садись же ты! Не буду я с тобой всю ночь возиться.
Риэ подбежала к машине и поспешно уселась на сиденье.
Обернувшись, посмотрела через заднее стекло. Кроме припаркованных в ряд машин ничего видно не было.
Барбонтин завел мотор.
– Я к себе не поеду.
– Что значит – не поеду? – спросил Барбонтин, повернувшись к ней с выражением то ли удивленным, то ли недовольным.
Риэ быстро приняла решение:
– Отвезите меня к «Чорисо», на улицу Мануэль-Фернандес-и-Гонсалес, эта закусочная открыта всю ночь.
– Мануэль-Фернандес… Так это же совсем рядом с улицей Принсипе. Чего же ты в писо не хочешь возвращаться?
– Не хочу. Хозяйка «Чорисо» – моя подруга. Остановлюсь сегодня у нее.
Барбонтин открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и нажал на газ.
Риэ несколько раз оглянулась назад, однако не похоже было, что преследователь едет за ними.
– Ну, что там еще? Тебе взбрело в голову, что за нами кто-то гонится?
– Не знаю. Лучше объясните мне, почему вы, офицер национальной полиции, работаете в отделе по борьбе с терроризмом?
– С какой стати я должен разъяснять тебе, как организована полиция?
– Что, интересно, вы будете делать, если меня выследит убийца Ибаррагирре? Ведь он, вполне вероятно, запомнил мое лицо. Вот встречусь с ним где-нибудь в городе, и со мной все будет кончено.
Барбонтин слегка пожал плечами и достал из внутреннего кармана пиджака визитную карточку.
– Позвони мне, если что.
– Если успею.
Риэ спрятала карточку в сумку.
Десять минут спустя они уже ехали по улице Эчегарай, которая шла параллельно Принсипе, и вскоре остановились в начале Мануэль-Фернандес-и-Гонсалес, у заграждения, блокировавшего проезд машин. «Чорисо» была прямо перед ними.
Помахав рукой Барбонтину, Риэ вбежала внутрь.
Было уже около четырех утра. Несколько молодых людей прочно обосновались у стойки и во весь голос обсуждали футбол.
Среди них оказался и Кадзама Симпэй.
