— Держитесь все! Пристегнитесь, как только можете! Пристегните Лори к койке!
Временное затишье дало им возможность привязать Лори к койке покрепче, потом спазмы возобновились. Роланда швырнуло вперед, он ударился о мое сиденье.
— Держитесь за что-нибудь! — завопил я. — Не хочу больше никаких травм и потерь!
Потом я про себя рассмеялся. Стать дерьмом Фионы было теперь нашей неотвратимой судьбой, и нам никак нельзя было ее избежать.
Это было бесконечное роковое путешествие. Нас швыряло, ударяло, качало. Стены пищеварительных органов безжалостно нажимали на нас, обсасывая корпус тяжеловоза. Мы катились против часовой стрелки, нас переворачивало почти под сорок пять градусов, потом мы снова встали вертикально, прокатились почти на девяносто градусов в другую сторону и остались так лежать.
— Сэм! — завопил я. — Мы что-нибудь можем сделать?
— Я как раз думал, что это самая комичная ситуация, в которую ты мог бы себя загнать.
— Что?
— Я говорю, что как раз думал…
— Это я слышал! Ты просто подарок небес с таким умением помогать, знаешь ли…
— Что?
Мы прошли через клапан, и я совершенно перестал ориентироваться, где нахожусь. Насколько я знал, мы вообще могли бы сейчас быть вверх ногами. Чья-то нога ударила мне по плечу, и я подбородком отбросил ее в сторону. Кто-то завопил. Видимость была нулевая, передние фары отражались от зеленовато-белой ткани и почти слепили меня. Я хотел было их выключить, но побоялся снять руки с панели управления, хотя сейчас она была абсолютно бесполезна. Начались мощные сокращения мускулов, нас словно выталкивали наружу в каком-то адском подобии рождения. Подкидывание и качка уменьшились, поскольку Фиона твердо наметила вытолкнуть нас как следует из своего мира кишок. Через несколько минут — казалось, что прошла вечность, — нас вытолкнуло сквозь еще один клапан, а потом — о чудо! — все кончилось. Мы ударились о воду и были совершенно погружены в нее. Тяжеловоз опустился на что-то мягкое, потом за ним последовал трейлер. Я слышал, как застонали сервомоторы, выпрямляя трейлер после того, как он повис над дном. Потом мы снова задвигались вперед, на сей раз аккуратнее, нас тащило неумолимое течение воды.
Мои пассажиры рассортировали свои руки и ноги и вылезли подышать в кабину. Все было в порядке. Джон подошел к переднему сиденью рядом с водительским и пристегнулся. Я пытался удержать тяжеловоз на прямой линии, однако течение уносило его так, что он постоянно складывался с трейлером, как две половинки перочинного ножа, чего сервомоторы уже не могли выдержать. Попытки править рулем против такого заноса не давали никаких результатов, поэтому я сказал, что пошлю все это к черту, и ударил по противозаносным дюзам. Через боковой иллюминатор я видел, как воздух бурлит в воде. Но оказалось, что мы просто в другой, большей трубе, и стены у нее более твердые.
— Где мы, черт возьми? — спросил Сэм.
— Не знаю, но могу сказать, что мы явно вывалились из пищеварительной системы.
— Как это мы смогли?
— У Фионы есть, наверное, свой способ отсортировать, что она хочет переварить и что не хочет, — сказал я. — Наверное, мы не годимся в качестве пищи.
— Дерьма не стоим мы, а?
Течение становилось сильнее. Время от времени мы просто плыли. Нас смывало вперед, как мусор в канализации. Я откинулся на спинку сиденья и пытался держать тяжеловоз так ровно, как только мог, но тяжеловоз все-таки все время порывался перекатываться через крышу. Мы так ехали какое-то время, пока проход не стал сужаться, а давление воды усилилось. Я потерял всякий контроль, но держал саму машину в правильном положении, заставляя ее отскакивать от стенок трубы. Ткани, которые окружали трубу, были темнее, чем раньше, они к тому же казались жестче. Тяжеловоз с глухим стуком отлетал от нее.
Вскоре урчащий и рычащий звук усилился, давление и пульсация воды тоже стали сильнее, вода как бы закипела и стала пузыриться. Нас потрясали потоки, но, в сравнении с действием желудка, это не могло даже считаться за помеху. Постепенно звук воды усилился до глухого грохота.
— Температура обшивки корпуса все растет, — сказал Сэм.
