— И заглатывает чуть не пол-океана, когда кормится, — вставил один из молодых офицеров, за что Прендергаст наградил его мрачным взглядом. — Простите, сэр, — сказал он и смущенно кашлянул в руку.
— А все остальное время, — продолжал капитан свой рассказ, — пищеварительная система животного пребывает в покое — примерно на девяносто процентов. Пришлось нам, правда, потрудиться, чтобы найти правильные аналоги земному гистамину — ингибитору пищеварения, который мы используем, чтобы совершенно остановить пищеварение.
— А почему вы не построили еще один обыкновенный корабль?
Мудрые улыбки расцвели по всему столу.
— Моря тут очень опасные, — сказал доктор Гутман.
— Да, — сказал я. — Мы это обнаружили, когда отправились поплавать там, на острове.
Вокруг все подняли брови.
— Да, повезло вам, — сказал Гутман. — Еще вина, дорогая моя? — спросил он у Дарлы.
— Да, с удовольствием, спасибо.
— Наверное, цикл воспроизводства этого животного — нечто поразительное, — сказал Роланд, предвидя мой следующий вопрос.
— Так и есть, — ответил Прендергаст. — Из того, что мы об этом знаем. Но чтобы ответить на ваш подразумеваемый вопрос… нет, мегалевиафаны не спариваются в обычном смысле этого слова. Они гермафродиты, но тут и кончается любая параллель с земной биологией. Доктор Гутман, вы больше понимаете в этом вопросе.
Гутман пошел рассказывать довольно долго про половую жизнь мегалевиафанов. Несомненно, лекция была давным-давно накатана и отработана. На протяжении всей этой болтовни я чувствовал, что больше глаз приковано ко мне, чем к нему, и это чувство не покидало меня с тех пор, как я сел за этот стол.
— …и через различные промежутки времени, — рассказывал Гутман, — совершенно без какого-либо предупреждения, мы видим, что мегалевиафан рождает относительно небольшую форму жизни, которая несколько похожа на земного дельфина. Это результат некоего партеногенетического процесса, который остается для нас абсолютной тайной. Животное рождается абсолютно сформированным и отплывает прочь. Рано или поздно оно приплывает обратно и вплывает в главное влагалищное отверстие мегалевиафана, но больше уже никогда не выплывает обратно. Примерно через год после того, как это происходит, мегалевиафан отрыгивает яйцо из того же влагалищного отверстия. Яйцо падает на дно и прячется в иле. Кстати, яйцо очень большое, примерно с дом. Через шесть лет после этого из яйца появляется новый мегалевиафан.
— Звучит так, словно весь процесс — закрытый виток, с генетической точки зрения, — прокомментировал Роланд. — Каким образом гены перемешиваются?
— Сомнительно, что дельфиноид возвращается, чтобы оплодотворить того самого мегалевиафана, который его породил, разве что по чистой случайности, — сказал Гутман. — Простое кольцевание помогло бы решить, так это или не так, но маленьких чертенят страшно трудно поймать. — Он улыбнулся. — Кроме того, это же чистой воды научное исследование, разве нет?
— Ну что же, если это так и есть, цикл открывается на дельфиноиде, — сказал Роланд. — И все же, это поразительно.
— Правда же?
— А мне, — вставила Дарла, — куда более интересны арфи. Я пыталась вспомнить, есть ли еще пример такого поразительного сотрудничества между видами животных. По-моему, нет таких известных примеров.
— Странно, что вы говорите «сотрудничество», — сказал Прендергаст. — Большая часть людей считает, что мегалевиафаны просто несущие существа и что их контакт с арфи — просто симбиоз.
— Вот как? — сказал Джон. — А что получает от этого мегалевиафан? Легко увидеть что арфи… то есть арфбарфсы…
Сьюзи фыркнула в новом приступе смеха.
— Простите, — сказала она, покраснев, — но название уж очень смешное.
— Тогда акватерранцы, — продолжал Джон. — Конечно, жизнь на таком животном очень выгодна для амфибий вроде них, но что получает от этого мегалевиафан?
— Я это суммирую одним словом, — сказал Прендергаст. — Морские уточки.
— Морские уточки?
— Ну да, местный их эквивалент. Морские моллюски, которые прилипают к килю и бокам зверя-корабля. Они страшно быстро размножаются в этих водах. Через очень маленькое время они своим весом могут затянуть мегалевиафана на дно, и если акватерранцы не счистят их и не съедят, то зверь в конце концов потонет и погибнет.
