Помещения для команды были разделены на маленькие каюты на четыре-пять коек каждая. Большая часть их была закрыта, но я увидел, как несколько матросов спят на койках, даже не закрыв двери. Вахта, видимо, была длинная. К счастью, на дверях были таблички с именами тех, кто проживал в той или иной каюте. Как назло, были упомянуты только фамилии, а вместо имен были проставлены инициалы. Ну неужели было трудно подумать и спросить ее фамилию? Любой идиот догадался бы, только не ты, Джейк. Я прошелся но запутанным коридорам, щуря глаза в тусклом свете. Я нашел всего четыре «Л». Кто-то там? Лорелея Михайлович? Маловероятно, но кто знает. Лорелея Суфанувони? Невероятно. Тем самым я сократил выбор до двух. Л.Финкельгор и Л.Питерс. Пусть будет Питерс. Я постучал.
Приглушенный ответ. Я постучал вновь. Бормотанье и жалобное ворчанье.
Дверь открылась, и на пороге стояла Лорелея в потрепанном синем халате с припухшими глазами.
— Да? — она прищурилась, пытаясь меня разглядеть. — Вы кто?
— Неужели мое лицо так легко забыть?
Минутой позже она сообразила.
— Ах да, шоферюга… — в глазах ее появилась настороженность. — Что вам надо?
— Окажите мне любезность… одновременно это возможность воззвать к вашей совести.
— Это как же?
— Я в беде, и мне нужна ваша помощь.
Она озадаченно нахмурилась, потом пожала плечами.
— Заходите, что ж стоять в коридоре, — сказала она, распахнув дверь.
— Сперва я хочу вам кое-что показать. Вернее, кое-кого.
— Кого? — спросила она. — Эй, куда вы идете?
— Хочу показать вам своего приятеля, вернее, приятельницу, — сказал я, идя по коридору. Я остановился и поманил ее пальцем. — Идемте же.
— Я не уверена, что мне пойдет на пользу такое знакомство, — сказала она кисло. — Ведь вы тот самый тип, который хотел ткнуть мне в зад фонарем?
Я собирался объяснить, что по ошибке принял ее за мужчину, но вовремя остановился, прежде чем такая оплошность вылетела из моего глупого рта.
— Простите меня ради бога. Я был просто как на иголках. Я первый раз сунулся в морское чудовище.
Это ее немного смягчило. Она вышла в проход.
— Ладно. Но если только станете делать что-нибудь непонятное и дикое — закричу, что меня насилуют. Вам не понравится то, что после этого с вами сделают.
Наверное, не понравилось бы. Она прошла за мной все расстояние, отделявшее нас от чулана с метелками. Я открыл дверь. Это заставило Лорелею вытаращить глаза. И посмотреть на меня с еще большим недоверием.
— О'кей, Винни, — позвал я.
Когда Винни высунула мордочку из чулана, с Лорелеи свалилась вся ее циничная маска, как сморщенная кожура со свежего апельсинчика. Она мигом преобразилась, засияла совершенно детской улыбкой и оказалась еще моложе, чем сперва показалась мне. Улыбка шла ей гораздо больше, чем обычная капризная гримаса.
— Ой, какая она прелесть! — просияла Лорелея. — Это ведь «она», правда? А откуда она?
— Винни, — сказал я, показывая пальцем, — это Лорелея.
— Привет, Винни!
— Пьивет! Пьивет!
— Винни родом с планеты, которая называется Оранжерея. Ты про эту планету когда-нибудь слышала?
Она подошла поближе и погладила Винни по голове, запуская пальцы в густой блестящий мех.
— Нет. Это что, в земном лабиринте?
— Да. Ты родилась здесь? Я имею в виду, на Консолидации Внешних Миров?
— Угу. Посмотрите только на эти ушки. Ой, какая она лапочка… она ваша?
— Э-э-э… Винни не домашняя зверюшка. Но она путешествует со мной, и я отвечаю за нее. Как ты отнесешься к тому, чтобы присмотреть за ней?
Лорелея хихикнула. Винни, казалось, была заворожена цветом и фактурой халатика Лорелеи. Она все время трогала и обнюхивала ткань.
— О, я с большим удовольствием… — начала она, потом прикусила губу. — Э-э-э, не знаю. Я на этом рейсе все время должна стоять двойную вахту. У нас не хватает людей, и я не знаю, когда у меня будет время.
— Вам много времени не понадобится. Винни вполне может сама о себе позаботиться. Собственно говоря, я имел в виду нечто совсем специфическое.
— Что такое? — Потом, вспомнив, она сказала: — А, ведь вы говорили, что попали в какой-то переплет.
— Это Винни попала в переплет.
— Она?!
— Да. Я хочу, чтобы вы ее спрятали. Наверняка вы знаете каждую щелку и уголок на этом корабле, где она могла бы остаться, а ее никто бы не нашел. Правильно я говорю?
