– И что написано на тех страницах?
Хиро приподнял бровь:
– У меня не было времени рассматривать их в бане.
– Тогда почему ты ее подозреваешь?
– Она владеет чайным домом, где был убит Хидэёши. Она сожгла записи утром в день его смерти. Она не позволила другим женщинам помочь, когда закричала Саюри. Она слишком нервничала, оставляя нас наедине с Саюри на долгое время. Этого и так достаточно, даже без информации с этих страниц.
– А Хидэтаро? Никто не видит в нем угрозы, к тому же он зависел от Хидэёши.
– Ты видел, как от упоминания его имени у Саюри загорелись глаза? – спросил Хиро. – Этого достаточно, чтобы его имя было в нашем списке. По крайней мере до тех пор, пока мы не переговорим с ним лично.
И с этих самых пор позволь мне вести разговор. Ёсико могла рассказать гораздо больше, если бы ты все не испортил.
– Я думал, мы пришли ее предупредить. Ты не говорил, что в чем-то ее подозреваешь. – Отец Матео нахмурился. – Я приехал в Киото, чтобы помогать людям находить истину. Я не могу выполнять эту миссию в тишине.
– Если я не смогу выполнить свою, тебя убьют, – продолжил Хиро. – Не стоит относится ко всем, как к невиновным.
– Она дочь Хидэёши!
– Тот факт, что в ней плещется его кровь, не означает, что она не может ее расплескать, – сказал Хиро. – Хотя я согласен, что наемный убийца в данном случае вполне очевиден.
– Как думаешь, мы сможем найти того мужчину из Нагои? – спросил отец Матео. – Он мог ночью уехать из города.
– Скорее всего, рано утром, – ответил Хиро. – Нам нужно поговорить с Луисом.
Возле дома иезуита по дороге ходил самурай, словно собирая все свое мужество, чтобы постучать в дверь. Он передвигался немного хромая - вероятно, старая рана на бедре или в колене. На подоле его выцветшего синего плаща и по краям сандалий была видна высохшая грязь. Его носки, должно быть, еще чистые утром, сейчас были покрыты пятнами.
Его узел, напротив, был сложен волосок к волоску и смазан маслом.
Он обернулся, услышав приближающиеся шаги Хиро и отца Матео. Синоби не узнал пришедшего в лицо, но колокольчик с пятью лепестками на кимоно мужчины говорил о том, что перед ними представитель клана Акеши.
Когда они сблизились, самурай поклонился. Его бритую макушку покрывала многодневная щетина.
– Это вы иноземный священник? – спросил он. – Матто-сан?
– Я отец Матео, – поклонившись в ответ, сказал иезуит. – А это мой переводчик Мацуи Хиро. Чем мы можем вам помочь?
– Акеши Хидэтаро. Хидэёши был моим братом.
Отец Матео ждал, когда самурай продолжит. Хидэтаро молчал.
В воздухе повисла тишина, ситуация становилась неловкой.
– Пригласи его в дом, – по-португальски сказал Хиро. – Самураи не разговаривают на улице, словно какие-то торговцы.
– Пожалуйста, входите, – пригласил самурая иезуит. – Могу я предложить вам чай?
На лице Хидэтаро появилась улыбка облегчения.
– Да, спасибо.
Когда трое мужчин вошли в дом, Ана мыла пол. Увидев посетителя, она вскочила на ночи и торопливо удалилась на кухню, не промолвив ни слова.
Отец Матео проводил самурая к очагу. Хиро пошел следом, обратив внимание на то, каким образом Хидэтаро приподнял правую ногу, пытаясь не волочить ее по татами. Но даже при всех его стараниях правый носок издавал тихий шелест.
Едва мужчины уселись у очага, вернулась Ана, принеся чай и тарелку со сладкими рисовыми шариками. Она поставила закуски и вернулась обратно на кухню, остановившись лишь затем, чтобы сгрести любопытного котенка, высунувшего нос из комнаты Хиро.
Попивая чай, Хидэтаро огляделся.
– Все так, как в обычном японском доме. – Он посмотрел на Хиро. – А могут чужеземцы жить как японцы?
– Отец Матео может, – ответил Хиро. – Он даже немного говорит по-японски.
Хидэтаро понял намек.
– Вы можете пить чай? – спросил он священника. – А как насчет японской еды? Несварения нет?
Отец Матео улыбнулся:
– Нет. Вообще, японская еда мне нравится больше.
Это был не первый раз, когда он слышал подобные вопросы или видел реакцию удивления на свой ответ.
– Правда? – спросил Хидэтаро. – Я никогда раньше не встречался с чужеземцем.
– В Киото нас немного, – сказал отец Матео. – Но мое руководство надеется построить здесь полноценный храм.
