В новом Совете Федерации Волошин прав себе не оговорил, потому что его интересовало не столько создание нового Совета, сколько роспуск старого. Дело в том, что однажды злопамятный Волошин в Совете Федерации прошел через жуткое унижение. Именно Волошин был отправлен Ельциным в Совет Федерации выступать с речью о необходимости снятия Скуратова. Транслировавшееся на всю страну выступление Волошина обернулось тогда для Кремля катастрофическим провалом. Бюрократ Волошин оказался никудышным оратором и не мог связать двух слов. Его выступление было настолько неубедительным, что Совет Федерации проголосовал против отставки, и копающий под режим Ельцина Скуратов остался на своем посту, несмотря на наличие компрометирующей его пленки с девушками по вызову. Именно тогда мстительный Волошин задумал распустить Совет Федерации при первой возможности. Эта возможность представилась сразу же после прихода Путина к власти.
Внесенный на рассмотрение и утверждение Думы пакет законодательств, реформирующих федеративные отношения и местное самоуправление, явился основой для строительства так называемой "вертикали власти", призванной вернуть Россию к жесткой централизации времени Советского Союза. Последний, третий, законопроект пакета, касался права губернаторов и федерального центра распускать местные законодательные собрания в случае, если Москва находила решения местных парламентов противоречащими федеральному закону. Этот законопроект принимался прежде всего для того, чтобы застраховать федеральный центр от ситуаций, аналогичных чеченской, когда республиканское законодательное собрание, местный парламент субъекта федерации, приняло решение о фактическом выходе из состава России.
Путин оговорил за собой право отстранять выборных должностных лиц, включая губернаторов, по представлению прокуратуры местного или федерального уровня. В стране, где прокуратура никогда не была независимой и являлась одним из самых коррумпированных органов, принятие нового закона означало, что Путин всегда сможет договориться с прокурором о снятии неугодного президенту выборного должностного лица.
Наконец, федеральный центр мог теперь регулировать законы и контролировать местное управление "в городах федерального значения, столицах и административных центрах субъектов Российской федерации, городах численностью населения свыше 50 тысяч человек, в приграничных территориях, закрытых административно-территориальных образованиях, закрытых военных городках". Иными словами, к ведению федерального центра относилась теперь почти вся Россия.
Одобренные Думой законопроекты Путина стали темой обсуждения во время первого визита Путина к писателю и нобелевскому лауреату Александру Солженицыну. Путин посетил Солженицына 20 сентября 2000 г. в его доме и имел с ним длительную беседу. Встреча транслировалась в прямом эфире российским телевидением. Глядя на висевший на стене в кабинете писателя известный портрет П. А. Столыпина, Путин спросил: "Это ваш дедушка?" Солженицын мягко поправил, что нет, это - Столыпин, премьер-министр дореволюционной России.
На Солженицына Путин произвел хорошее впечатление: "Чрезвычайная взвешенность его рассуждений", "живой ум и быстрая сообразительность", "никакой личной жажды власти, упоения властью, пребывания во власти", "самоуправление - есть фундамент нашего существования… Он действительно так понимает и так знает. Здесь мы сошлись невероятно".
Несколько позже Солженицын понял, что именно в вопросе самоуправления он стал объектом дешевой пиарной акции. Интервью Солженицына "Московским новостям" 19-25 июня 2001 г. освещали уже не столь широко, как визит к Солженицыну Путина. "Я действительно несколько советов ему дал, - сказал Солженицын. - Но не вижу, чтоб он какие из них исполнил. Конечно, он согласился с самоуправлением. Но кто самоуправление на словах ругает? Никто. Все его хвалят. И никто не хочет ему помочь, наоборот, теснят его и давят. Я настойчиво просил Путина не уничтожать Государственный экологический комитет, независимость лесного хозяйства. Я совершенно не понимал, зачем нужно разваливать Совет Федерации. Вообще непонятно, что создали вместо этого - какую-то промежуточную амебность. Да, действительно, я что мог посоветовал. А последующих контактов у нас не было".
