11 ноября 2002 г. в Брюсселе произошло очередное "мелкое" происшествие, связанное с высказываниями Путина. Отметим сразу же, что сказанные Путиным слова войдут в анналы истории так же, как знаменитое выступление Никиты Хрущева в Организации Объединенных наций, во время которого Хрущев снял ботинок и стал стучать по трибуне. На вопрос французского журналиста о нарушениях прав человека в Чечне Путин ответил следующим образом: "Если вы хотите совсем уж стать исламским радикалом и готовы пойти даже на то, чтобы сделать себе обрезание, то я вас приглашаю в Москву. У нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этой проблеме. Я порекомендую сделать операцию таким образом, чтобы у вас уже ничего не выросло". После произнесенного Путиным ответа в зале установилась тишина. Переводчик не понимал, как переводить сказанное. Когда Хрущев снял ботинок и стал стучать по трибуне министр иностранных дел СССР Андрей Громыко тоже снял ботинок и стал стучать по трибуне. Все-таки, мы живет в XXI веке. Президент Путин этого уже не понял. Поймет ли следующий?
Глава 6. Операция "Преемник"
В поисках русского Пиночета
На первом заседании правительства, проводимом под его председательством, Путин сообщил, что отставка Степашина обусловлена не "негативной оценкой действий премьера и правительства, а желанием президента в преддверии выборов в Госдуму, выборов президента, а также в связи с обострением ситуации на Кавказе изменить внутриполитическую конфигурацию в стране". Под "обострением ситуации на Кавказе" имелось прежде всего в виду вторжение из Чечни в Дагестан партизанских отрядов Шамиля Басаева, с которыми российские войска в Дагестане вели затяжные бои.
Необходимость изменения "внутриполитической конфигурации" объясняли существовавшим внутри правительства противостоянием между Степашиным и первым вице-премьером Николаем Аксененко, поддерживаемым Березовским. В правительстве Путина влияние Аксененко, который играл роль главного представителя президентской "семьи" в кабинете, должно было сойти на нет, тем более, что выдвижение Путина поддержали Волошин, российский олигарх Роман Абрамович, Чубайс, Юмашев и дочь Ельцина Татьяна Дьяченко, формально являвшаяся советником Ельцина. Но главным, конечно же, было то, что Путина поддержал Ельцин.
Новое правительство должно было обеспечить не только спокойное проведение президентских выборов, но и предстоящих в декабре 1999 г. выборов в парламент страны. Степашин не хотел противостоять объединению двух центральных партий парламента - "Отечества", созданного Юрием Лужковым еще в январе, и "Всей России", созданной в апреле Минтимером Шаймиевым. Объединение этих двух партий представляло для Кремля серьезную угрозу. Между тем Степашин отказался участвовать в создании конкурирующей им силы, и в Кремле пришли к выводу, что Степашин заключил с Лужковым и Примаковым (считавшимся фаворитом президентской гонки и очевидным кандидатом на кресло Ельцина) негласное соглашение о сдаче позиций Примакову. Это и предопределило решение об отставке Степашина с поста премьер-министра.
Очередная смена правительства была рискованным для Ельцина шагом прежде всего потому, что Путина в стране никто не знал. Его карьерный рост был слишком стремителен для того, чтобы лицо его примелькалось. Он был неизвестен и неузнаваем. В день назначения Путин заявил о намерении обеспечить преемственность политики нового кабинета по отношению к прежнему курсу правительства как в экономической политике, так и во внутриполитической, прежде всего в вопросах, касающихся Чечни и Дагестана. Тем не менее в связи с приходом к власти Путина журналистами и общественностью высказывались опасения серьезного ужесточения политики федерального центра в этом регионе и внутренней политики вообще, вплоть до введения в стране чрезвычайного положения и отмены президентских выборов, особенно если Кремль не будет уверен в победе на выборах преемника Ельцина Путина.
Так или иначе, в Путине видели "твердую руку", которая должна была завоевать симпатии российских избирателей. Эту роль прочили еще Степашину, которого умышленно сравнивали с Аугусто Пиночетом, но он оказался, по мнению Кремля, слишком "слабым". В частности, Степашин, будучи одним из инициаторов первой чеченской войны и однажды уже в Чечне обжегшись, без энтузиазма относился к идее второй чеченской войны, принципиальное решение о начале которой было принято уже в марте 1999 г., когда Путин был руководителем ФСБ. Вводить в стране чрезвычайное положение Степашин тоже готов не был. Иными словами, войти в историю российским Пиночетом Степашин, в отличие от Путина, не хотел.
