Четвертый компонент - Деньги
Иногда невольно проговариваясь в своем окружении, заявлял Коржаков чтонибудь типа: "Что вы думаете, не смог бы я управлять таким государством, как Россия?" Сосковец для Коржакова был лишь временной политической фигурой в деле достижения конечной цели - абсолютной власти. Но нужны были деньги, очень большие деньги, посредством которых можно купить ведущих политиков, Думу, избирателей. Вопрос был в том, где эти деньги взять.
Коржаков, используя СБП для вымогательства денег из бизнесов, от бизнесменов и чиновников, располагал значительными денежными средствами, в том числе в иностранной валюте. Тратились эти средства в целях подготовки им ползучего переворота в стране. Более 50 млн долларов было затрачено СБП России на приобретение за границей высококачественной аппаратуры слухового контроля, значительная часть которой была установлена в Кремле. Контроль был тотальным. Немецкими суперсложными "жучками" были нашпигованы кремлевские кабинеты, о чем их высокопоставленные обитатели, в принципе, догадывались, но сопротивляться тотальной слежке Коржакова и Барсукова не могли. Руководитель администрации президента Ельцина того времени Сергей Филатов постоянно жаловался журналистам, что в своем кабинете он вынужден общаться с посетителями посредством записок, а самые важные переговоры вести в коридоре. По оценке ряда аналитических структур, спецслужба Коржакова насчитывала к 1995 г. более 40 тысяч человек (во времена Андропова численность КГБ СССР с входящим в его состав Управлением внешней разведки была около 37 тысяч).
Назначая Комелькова "смотрящим" за телецентром, Коржаков еще не подозревал о том, какие валютные средства обращаются на телевидении. Позднее, когда он наконец оценил примерный уровень валютных поступлений от рекламы, он задался целью подчинить себе эти финансовые потоки, не учитываемые налоговым управлением и государственным бюджетом. Этих денег, безусловно, хватило бы для любого государственного переворота. Однако нужен был человек, совершенно непосвященный в цели планируемой операции по захвату власти, неискушенный в большой политике, не имевший контактов в Кремле, пользующийся при этом авторитетом на телевидении. Человек этот должен быть уверен, что все, что он будет делать, делается на благо страны, так как внешне все должно было выглядеть как наведение финансового порядка на телевидении в интересах государства. Выбор по настойчивой рекомендации Комелькова пал на Владислава Листьева.
И Коржаков, вхожий в семью президента Ельцина, стал внушать мысль о том, что именно Листьев является будущим российского телевидения. В сентябре 1994 г. Листьев усилиями Коржакова был назначен вице-президентом Академии российского телевидения, а в январе 1995 г. - генеральным директором Общественного российского телевидения (ОРТ), созданного 30 ноября 1994 г. в результате приватизации первого государственного канала в соответствии с указом президента Ельцина, инициированного Коржаковым.
Для Коржакова Листьев действительно был идеальной наивной фигурой. На ОРТ он хотел быть продюсером развлекательных программ и не видел себя ни в чем большем. Правда, Коржаков и Комельков требовали от Листьева совсем другого: подчинения всего рекламного рынка на ОРТ, причем все средства, вырученные от реализации рекламного времени, должны поступать на счета, подконтрольные СБП Коржакова.
Через несколько дней после своего назначения, в январе 1995 г., Листьев сделал публичное заявление о том, что отныне реклама на ОРТ будет передана ограниченному кругу подконтрольных ему лично компаний. В среде телевизионщиков буквально началась паника. Газета "Вечерний клуб" писала: "Оно и понятно. Реклама - это живые деньги. Доходы телекомпаний и личные доходы. Как легальные, так и нелегальные. На ТВ существует даже специальный термин "джинса". Им обозначается передача, телесюжет, информация, сделанные по "левому" заказу. Оплата которого идет непосредственно исполнителям, минуя официальную кассу. На Останкино теперь такой кормушки не будет (подобная ежемесячная недостача исчисляется в сумме 30 млн рублей). Последствия несомненно объявятся". Примерно половину телевизионного рекламного бизнеса в России контролировала фирма Лисовского "Премьер СВ".
