Встав утром в отличном настроении, я засобиралась на утреннюю мессу, решив, что мне пойдет благочестие, белое платье и скорбное выражение на лице, которое специально потренировала перед зеркалом. Все-таки зря вчера так убивалась. Боюсь, не поверили – ведь до этого не скрывала безразличия к Эрику. Зато как чудно все обернулось! Нашелся повод не только отказать шведскому принцу, но еще и сплавить из дворца Катерину Грей. Слишком уж явно обхаживал ее испанский посол, а она принимала знаки расположения. Вряд ли речь шла о постельных утехах, ведь очаровательная графиня Ферия была совсем недавно представлена английскому двору и тоже активно симпатизировала девушке. С такими мыслями в сопровождении любимых фрейлин я покинула спальню.
В королевской приемной толпились придворные, выглядевшие крайне взволнованными. Некоторые – испуганными, но стоило мне появиться, как восторженный шепот пронесся по рядам, и они тут же склонились передо мной, кроме одной девушки. Заплаканная Катерина Грей вместо церемонного поклона кинулась мне в ноги:
– Умоляю… Помилуйте! – рыдала она, вцепившись в подол моего белого платья. – Я не хотела, он меня заставил!
Ага, невиноватая я, он сам пришел…
– Уведите ее, – приказала я, выдернув край платья из ее рук. Двое гвардейцев подхватили девушку и потащили прочь, но по затихшему дворцу еще долго разносились рыдания. А не перегнула ли я палку?
– Елизавета! – тут ко мне бросился Роберт. В ноги, естественно, не падал, преклонил колено по этикету. Лицо встревоженное, глаза усталые. Неужели не спал всю ночь?
– Потом, Роберт, потом, – негромко сказала я, жестом поднимая его из глубокого поклона. – Позже, на Совете… Сейчас я иду в церковь.
И мы пошли. Придворных, желавших приобщиться к утренней службе, оказалось так много, что гвардейцы теснили их к стенам, расчищая дорогу. В часовню я вошла во главе процессии не меньшей, что собралась в первый день моего выздоровления.
Юхан, крайне взволнованный, дожидался в нефе. Эрика, как и думала, нигде не наблюдалось. И слава богу! Я жестом поманила графа, показав на место рядом со мной. Роберт, заметив знак моего особого расположения к шведу, переменился в лице, да так, что на него стало страшно смотреть, поэтому я просто отвернулась.
– Елизавета, я сожалею, что вы стали свидетелем такого зрелища, – тихо произнес Юхан, когда все расселись и началась служба. Я почувствовала, как его рука украдкой коснулась моей, сжав пальцы. – Ради вас я готов на все, одно лишь слово – и…
– Ш-ш-ш! – я прервала страстную речь. А то еще наговорит того, что не должен. – Не сейчас, позже, после Совета…
Мне было приятно видеть его, ощущать близость крепкого плеча, чувствовать мужские пальцы, украдкой ласкающие мою руку, отчего в голову приходили мысли, далекие от благочестия. И это значило… Все шло к тому, что я скажу ему «может быть». Что будет потом – время покажет!
Вернувшись в свои покои, я вновь переоделась в светлое, под стать настроению, и отправилась на Совет, который давно уже был в сборе. Умы государственных мужей занимало ночное происшествие. Граф Арундел, подозреваю, стал звездой собрания, в деталях пересказывая ночной вояж в комнату Катерины.
Советники встревоженно поинтересовались моим самочувствием и душевным равновесием. Я оглядела смущенные лица. Ах, ну да, ну да… Королеве, как порядочной девице, не полагалось до брака быть осведомленной о вещах, которые происходят в спальне между мужчиной и женщиной.
– Вчерашнее зрелище не нанесло мне моральной травмы, – заверила собравшихся. – Я не видела ничего отвратительного в происходящем. Наоборот, мне очень даже понравилось.
