Он проморгался и выругался самыми выразительными словами, какие вспомнил, не думая, что его кто-то слышит. Остановился он только тогда, когда упал и ударился боком о скалу с такой силой, что перехватило дыхание. Пока Штоц помогал ему подняться, Али понял, что канал связи забит вопросами и ответами по крайней мере на трех языках.
Через несколько минут Али разобрался в голосах. Дэйна и еще одного татха не было слышно, значит они вне пределов связи. Тем временем остальные решили продолжить работу по доставке на лодку дополнительной руды, ожидая, когда эти двое о себе доложат.
Когда Лоссин отключился, в свет налобного фонаря Штоца вышла массивная тень.
– Это Тасцин.
Она наклонилась грузить руду и подобрала вдвое больше, чем Али мог бы унести. Али про себя вздрогнул, подумав, не считают ли татхи терран бесполезными, как детей, и, когда наступила его очередь, схватил больше, чем ему было бы удобно.
Следующие двадцать минут были тяжелыми. Каждый шаг требовал осторожности. Идти надо было согнувшись и боком, по-крабьи, зная, что, если упадешь, полетишь вниз кубарем, а уж рудные яйца точно раскатятся во все стороны. Мышцы бедер вскоре заболели так, что пересилили влияние лекарства на нервную систему, а ветер выл в скалах и трепал одежду, жестокий и надменно-безразличный.
Наконец они дошли до лодки, и от получаса осталось всего двенадцать минут – слишком мало для еще одного выхода. Али, у которого ноги подкашивались, испытал честно заработанное облегчение; он знал, что второго похода ему без отдыха не выдержать. И даже с отдыхом, подумал он, когда порыв ветра припечатал его к корпусу лодки. Хотя основной удар принял на себя шлем, в голове зазвенело, и несколько минут он не мог разобрать голоса, зазвучавшие в рации.
Но тревога этих голосов пробила дымку безмыслия, и Али понял: что-то случилось. С внезапным стыдом он подумал, что забыл о Дэйне и бывшем с ним татхе.
Тут же замигал сигнал, сообщавший, что Джаспер хочет поговорить с ним по закрытому каналу. Али нажал кнопку приема, и Джаспер сказал:
– Ты чувствовал ментальную вспышку в момент землетрясения?
Али заскрипел зубами. Это было нарушение обещания, капитуляция!
– Ты о чем?
Джаспер вздохнул:
– Значит, только я? Я боюсь, что Дэйн попал в беду. Я принял сигнал боли, острейший.
Али огляделся, но высокой фигуры Торсона среди татхов, стоящих возле погрузчика, видно не было.
– Ты не слышал? Он не отвечает.
Али отключил Джаспера и набрал частоту Дэйна. Ничего. Он попытался еще раз. Опять ничего. Он поднял глаза, оглядывая горизонт во все стороны. Лоссин и Дэйн Торсон исчезли.
В тревоге Али снова связался с Джаспером:
– Он не докладывал?
– Нет. Вросин потерял его из виду за десять минут до землетрясения. У него повредило рацию, и он не мог доложить.
– Они знают его местонахождение?
– Не передали. У меня есть его местоположение на момент последнего контакта. Туда направляется Лоссин – ждем сообщения.
Али переключился на общий канал и услышал доклад Лоссина:
– Лоссин рапортует. Я вышел на последнее положение Дэйна. Здесь ничего. Ответа нет.
Али снова переключился на закрытый канал:
– Что будем делать?
Джаспер набрал побольше воздуху и потом сказал:
– Ты взял – то есть можешь взять – его местонахождение?
Али хотел огрызнуться, что у него нет с собой никаких приборов, но он знал, что имеет в виду Джаспер. Ситуация была слишком серьезная, чтобы вякать насчет обещаний.
– Нет, – ответил он. – А ты?
– Я не воспринимаю место, – виновато пробормотал Джаспер. – Только эмоции.
«Я воспринимаю, – подумал Али. – Торсон и я воспринимаем местоположение. Черт, черт, черт!»
Он зажмурился, впервые пытаясь открыть себя связи. Только как? Он попробовал представить, где сейчас Дэйн, и мозг услужливо воспроизводил образы: Дэйн, падающий в яму, цепляющийся за склон, придавленный скалой. Но Али знал, что это все воображение, подстегнутое страхом.
Он попробовал очистить мозг от всех мыслей и просто ждать… но ощущал только мягкое ватное одеяло поверх разума, заглушающее все.
– Али?
– Джаспер.
– Извини меня…
– Ничего, все нормально. Но я ничего не могу воспринять.
