Дэйн внезапно засмеялся.
– Выкладывай, – сказал ему Али, снова испытывая головокружение, на этот раз от комбинации облегчения у Дэйна, Джаспера и самого себя. – Что такого смешного? А то у нас тут последнее время дефицит хороших шуток.
– Когда мы с Рипом с ними встретились, от них был такой… явный запах. Я только что вспомнил, на что этот запах похож. – И он улыбнулся еще шире.
– И? – спросил Фрэнк.
Дэйн расхохотался:
– На мокрую псину.
7
Шторм трепал «Королеву» двое суток. На пике бури гром превратился в почти непрерывный грохот корпуса, но не поэтому те, кто обычно спал на верхней палубе, спустились в тесные пассажирские каюты. Попытка Рипа Шеннона поспать в своей каюте на уровне рубки управления впервые в жизни заставила его понять, что такое морская болезнь.
Часть этих двух дней Дэйн провел со Штоцем, помогая ему строить компьютерные модели и экстраполировать наиболее вероятные исходы, готовил инструменты и основные детали, которые понадобятся для переделки шахтных ботов в обогатительные установки.
– Ультразвуковые дробилки нам все равно понадобятся, – сказал Штоц, – и наверняка каталитические сепараторы, но все остальные детали джипи будут, скорее всего, лишними.
Туе тоже спустилась помогать. Поднимать она ничего не могла, но ее пальцы ловко справлялись с проводами.
– Мы не двигать корабль? – спросила она, когда началась работа. – Очень открытое место.
Штоц мотнул головой:
– Корабль мы двинуть не можем, но можем поставить дополнительные оттяжки. Будем трястись и дрожать, но не упадем.
– Когда выгрузим джипи, стоит убрать те булыжники с наветренной стороны, – проворчал Камил. Он тоже пришел помогать. – Понятно, почему здесь нет холмов. Не хочется мне думать, как двухтонный камешек стукнет по «Королеве», как раз когда я залягу придавить ухо.
Туе усмехнулась словам «придавить ухо», но ничего не сказала. Ее улыбка заставила улыбнуться и Дэйна. Он никак не мог понять ее чувства юмора. Иногда совершенно обычные вещи вызывали у нее приступы неудержимого хохота, и, хотя, если ее спросить, она с удовольствием объясняла, в чем дело, почему-то неловко было все время спрашивать, что же такого она нашла смешного. Он не хотел создавать у Туе впечатления, будто чувство юмора у нее неправильное.
Штоц только приподнял бровь, но продолжал работать. Они с Тау колдовали над устрашающим количеством приборов для измерения кучи параметров – от перепадов температуры до содержания воды и минеральных веществ в дожде, ветре и всем остальном, что может обрушить на них непогода. В первую спокойную ночь научная часть экипажа расставит технику повсюду и добавит еще тросы для стабилизации корабля. Дэйн знал, что им с Рипом предстоит новая попытка установить контакт с Лоссином и остальными.
Прошло два дня. Хотя погода не переменилась, Дэйн с удовольствием отметил огромную разницу в своем самочувствии сейчас и раньше. Если только не взбегать по трапу на три уровня сразу, можно почти не замечать силу тяжести. Труднее всего было избавиться от приобретенных в микрогравитации привычек.
Конечно, у него не было тех проблем, что у бедняжки Туе. Тау смастерил для нее аэрационное устройство, и так она смогла питаться. Но дважды на глазах у Дэйна Туе рассеянно поставила свой стакан в воздух, ожидая, что он там и останется, и оба раза Дэйн не успевал ее предупредить, и стакан падал ей на ногу.
Первый раз она присела, внимательно глядя на разливающуюся жидкость и тревожно вздыбив гребень.
Дэйн услышал слабый звук и поднял глаза на Али, который честно пытался подавить смех.
– Вода лучше в шарах, – сказала наконец Туе, подняв глаза. Она взяла со стойки инструментов собиратель жидкости и внимательно смотрела, как он засасывает разлитое и отправляет в утилизатор.
Таким образом, все были заняты на различных работах.
На третий день сквозь толстый слой белых облаков пробился бледный водянистый рассвет. Впервые видимость стала относительно хорошей и можно было различить серо-синий океан со всех сторон, кроме юга. Исполинские деревья не пострадали; их большие, с виду резиновые листья сияли в бледном свете. Дэйн подозревал, что эти листья жестче пластмассы.
