– Шеннон! Торсон! Я думаю, вам стоит это послушать.
Рип с Дэйном переглянулись, и Рип шагнул назад от пандуса. Дэйн молча последовал за ним.
В шлюзе Штоц стукнул кулаком по клавише интеркома и доложил:
– Они здесь.
Но вместо голоса Али донесся треск помех, будто кто-то вручную искал их частоту, и голос с сильным акцентом сказал на торговом наречии:
– Не выходите! Выжидайте в своем транспорте, пока не уйдет солнце!
Штоц нахмурился:
– Тау прогнал тесты воздуха и никаких известных, токсичных для людей веществ не обнаружил.
Будто в ответ снова раздался взрыв помех, на фоне которого едва различалась скороговорка голосов. Рип, вглядываясь в туманный ландшафт, невольно сжал гипноизлучатель.
– Опасность! – донесся голос с акцентом. – Чудовища!
5
– Твари – чудовища, – повторил голос. – Опасны только при солнце. Двигаются в тумане. Скафандры от них не защищают.
Дэйн Торсон всматривался в туман, но ничего не видел. Он повернулся к Рипу, который прислонился к переборке рядом с интеркомом, будто близость этого устройства приближала его к неведомому говорившему.
– Значит, советуете нам подождать темноты и только потом выходить, так? – спросил Рип.
– Ждите темноты. Ждите темноты.
Интерком замолчал.
В двери шлюза появился Крэйг Тау.
– И что ты думаешь? – спросил его Рип Шеннон.
– Отложим обсуждение и загерметизируемся.
Дэйн с облегчением отступил, когда Рип закрыл и загерметизировал внешний люк. Вдруг густой туман снаружи показался ему чуждым и враждебным. Не то чтобы он поверил в чудовищ, но эти таинственные люди могут быть вооружены.
Иоганн Штоц спокойно сказал:
– Может быть, у наших неизвестных друзей есть причина какое-то время нас не выпускать.
– Например, успеть организовать засаду? – спросил Рип.
– Именно так я и думал, – признался Тау.
Рип кивнул:
– Тогда снова включаем датчики и сканируем периметр со всей возможной тщательностью. Если они заметят и спросят – мы тестируем аппаратуру.
– Если они заметят и спросят, то почти наверняка готовятся к бою. – Голос Али донесся за минуту до того, как он сам появился во внутреннем люке. Он небрежно прислонился к переборке и улыбнулся всегдашней ироничной улыбкой. – Вспомните: здесь нет никаких признаков другого корабля. Джаспер сейчас сидит на связи, – добавил он. – На случай если наши таинственные друзья захотят послать какое-нибудь более определенное сообщение.
– Если то, что ты говоришь, правда, они знают: их единственный способ выбраться с планеты – это «Королева». С нами или без нас, – сказал Тау.
И снова все посмотрели на Рипа. Ему надлежало отдать приказы, но Дэйн подумал: знает ли Рип, что сказать? Что сказал бы Джелико?
И будто из памяти всплыл четкий голос капитана: «Достать гипноизлучатели и установить вахты наблюдения».
Остальные явно думали о том же, потому что Рип повторил те же слова вслух, и Дэйн с удовлетворением увидел, как Штоц слегка кивнул, а с лица Тау исчезло напряжение. Тот самый приказ, которого они ждали. А какой же еще?
Рип повернулся к Али:
– Знаю, что ты на ногах уже много дольше своей вахты, но ты не мог бы побыть еще немного? Ты хорошо умеешь разговаривать – попробуй что-нибудь у них вытянуть. Даже если все это будет ложь, мы, по крайней мере, выясним, где они. Может быть, их численность тоже.
Али слегка театральным жестом дернул плечом. Дэйн вспомнил время, когда актерские ужимки Али его раздражали. Сейчас они странным образом успокаивали.
Штоц сказал:
– Эх, был бы Старик сейчас в пределах связи…
Али потянулся, посмотрел на время:
– Еще шесть часов семнадцать минут. И к тому же надо помнить, что любое наше сообщение наверняка будет подслушано. Мы просто сообщим капитану, что нашли здесь других, и подождем его инструкций.
– Без сомнения, тщательно сформулированных, – усмехнулся Рип. – Ладно. Через шесть часов мы все это вывалим Старику. А до тех пор постараемся собрать побольше данных.
Али переплел пальцы так, что хрустнули суставы, и потер руки:
– Даже по клавишам стучать больно. Слишком долго были в невесомости. Я тяжелый, как дирвартианский грозоящер.
Рип рассмеялся – то есть начал смеяться, но смех оборвался выворачивающим челюсти зевком. От этого Дэйн тоже зевнул так, что глаза заслезились.
