– Подкрался сзади. Я даже не замечал этого швера, пока он не начал выкрикивать ритуальный вызов.
– Что именно он сделал? – послышался новый голос.
Все посмотрели вверх – или в том направлении, которое они привыкли считать верхом, – и увидели Али, который, раскинув в стороны руки, свисал с трапа, ведущего на следующую палубу.
– Торсон, давай подробности. Как все произошло?
Дэйн пожал плечами, подавив раздражение от манеры Али тянуть слова с видом превосходства – будто тот заранее знал ответы на все вопросы. Впрочем, подумал Дэйн, Али вел бы себя точно так же, даже если бы его вели на расстрел.
– Собственно, рассказывать нечего. Мы с Рипом проверили почту, там ничего не было, пошли назад, никого не видели. Вдруг этот швер очутился позади меня – я почувствовал удар по руке, и тут он прокричал вызов. С ним была вся его братия, они нас окружили, чтобы мы не убежали, и навесили «честь».
– Не вижу особой чести в том, чтобы двухтонный тяжеловес дрался с человеком, который едва может ходить в их проклятом высоком тяготении, – с горечью проговорил Штоц, усевшись на краю люка, ведущего в нижний отсек.
– Это ловушка, – сказал Тау, насупившись. – Мы все это прекрасно понимаем. Почему Дэйну вообще надо туда идти?
– Потому что это законное требование, – объяснил Али сверху. – То же самое, что арест.
Быстро переведя взгляд с Али на Штоца, Дэйн почувствовал, что теряет ощущение верха и низа. Голова закружилась, и ему пришлось опереться о стену и заставить себя снова сориентироваться.
– Ну и что нам делать? – спросил Рип, стоявший возле двери. – Нельзя же отпускать Дэйна на смерть.
– Если вы соблаговолите меня выслушать… – Речь Али стала более тягучей, чем обычно. – Я полагаю, что решение можно будет найти. – Он величественно взмахнул руками.
Вилкокс сделал нетерпеливое движение, передразнивая Камила:
– Давай просвети нас!
Все засмеялись, кроме Ван Райка, который вздохнул и посмотрел на Али как на расшалившегося ребенка. Суперкарго собирался что-то сказать, но тут Джелико вдруг проговорил:
– Камил, слезь вниз. Или по крайней мере, перевернись, чтобы твои мудрые уста находились ниже очей, где им и надлежит быть.
Али усмехнулся и, небрежно оттолкнувшись ногой, плавно перелетел с трапа прямо в центр маленькой группы.
– Вот, – сказал Ван Райк, открывая дверь своей каюты, – если мы передвинемся сюда, в нашем распоряжении будет лишний метр площади.
Они переместились к его каюте, кто-то вошел внутрь, а кто-то остался в коридоре. Али, скрестив ноги, сел на одну из коробок с пленками.
– Итак, викинг, – наставительно проговорил он, – расскажи все еще раз, с того момента, когда швер до тебя дотронулся – или, точнее говоря, вынудил тебя прикоснуться к нему, сколь бы неумышленно это ни случилось. Что именно произошло?
Дэйн покачал головой:
– Я почувствовал, как что-то ударило меня по правой руке. Обернулся, вижу – это большой длинный кинжал, который носят шверские граждане. Он меня стукнул этим кинжалом…
– Стукнул тебя им или ткнул? – переспросил Али, пристально глядя на Дэйна.
– Встал так, что я задел его.
– Кинжал был в ножнах или без?
– Кажется, в ножнах, – ответил Дэйн, немного подумав.
Рип кивнул в подтверждение:
– Я бы запомнил, если бы он был без ножен, с таким-то зазубренным лезвием…
Али небрежно отмахнулся:
– Дэйн, наивный ты мой, вот что я намерен тебе поведать. – Он поднял вверх длинный указательный палец.
– Камил, не тяни, – поморщившись, сказал Стин. – И перестань кривляться.
– Не постигаю, – промолвил Али с нарочито фальшивой скорбью в голосе, – отчего штурманы столь нетерпимы к себе подобным – и особенно к тем самым инженерам, которые приводят в движение ведомые ими корабли?
– Философский аспект этикета мы обсудим позже, – улыбнулся Вилкокс. – Выкладывай. Или ты попросту дурака валяешь?
– Отнюдь нет, – произнес Али, становясь чуть более серьезным. – Когда мы только прилетели сюда, я прочитал все, что смог найти, о дуэлях, потому что думал – в нашей тогдашней ситуации, – что если кого-нибудь из нас вызовут, то это будет сделано по всем правилам. Я считал, что таков мой долг перед коллегами – быть готовым к любым неожиданностям. Когда же я оказался под домашним арестом, то продолжил изучение вопроса, теперь уже из чистого интереса. Наши друзья шверы – культура весьма любопытная. В контексте своей воинственности они, по сути дела, могут быть достаточно утонченными.
