– Все проглотил, – объявила Туе. – Почему он не проглотил нас тоже?
– Не нравится наш вкус, – серьезно ответил Дэйн.
Хохолок Туе выразил сомнение, ее щелевидные зрачки сузились.
– Нет языка в шлюзе, а твой крутится туда-сюда.
Рип усмехнулся, увидев выражение лица Дэйна.
– Уела тебя, – заметил он.
Люк перед ними открылся, а труба позади заметно укоротилась. Туе одним прыжком шмыгнула в челнок, отскочила от потолка и быстро пролетела к панели управления. Рип с Дэйном степенно проследовали за ней.
– Если мы впредь будем часто улетать из терранского сектора так же далеко, нам придется посещать множество обиталищ, – размышлял вслух Дэйн, провожая взглядом маленькое синее двуногое.
– Хорошо бы иметь команду, знакомую с ними?
За два дня вахты на «Звездопроходце» помощник суперкарго не говорил с Рипом о Туе, а тот ни о чем не расспрашивал, несмотря на свое любопытство. Может, теперь Торсон готов к разговору?
Однако Дэйн лишь кивнул и сел в кресло штурмана.
Рип сосредоточенно вел челнок, краем уха слушая непрерывные вопросы Туе и терпеливые ответы Дэйна. Ригелианка уже начала усваивать тонкости торгового наречия, что подтверждал ее ответ на шутку Дэйна.
Ни о чем серьезном они в челноке не говорили, поскольку знали, что записать эти разговоры способен любой желающий. Рип подумал, что минут за десять мог бы проверить, стоят ли здесь «жучки», но какой смысл беспокоиться? Прибыв на «Звездопроходец», Штоц ничего нового не сообщил, а Джаспер обсуждал лишь Туе да цветы. Потому что капитан приказал держать рот на замке.
Туе умолкла, когда крохотный челнок пошел вниз и впереди стало увеличиваться в размерах огромное обиталище.
Челнок приближался под углом к Оси. Колоссальный цилиндр сходился в перспективе; резкие тени вакуума превращали его в абстрактное коническое сечение. Зеленоватый свет ярче всего переливался на металлическом клубке громадной торцевой шапки – путанице антенн, сенсоров, выходов, излучателей разнообразных энергий и еще многого, не поддающегося определению. Посередине неясно вырисовывалась широкая горловина порта, неподвижный центр заметного для глаза вращения обиталища.
Рип включил корректировочные двигатели и ощутил давление во внутреннем ухе, когда челнок развернулся параллельно Оси обиталища. Казалось, будто вращение чудовищной конструкции замедлилось и остановилось. Они приближались к порту, и освещенная с одного бока серовато-дымчатая туша планеты, на орбите которой находилось обиталище, исчезала из виду, словно заходила луна.
Глядя, как Туе не мигая сосредоточенно наблюдает за этим явлением, Рип понял, что она никогда не видела захода луны.
Или восхода солнца.
Челнок вплыл внутрь и, выполняя сжатые команды портового диспетчера, присоединился к бесконечному хороводу маленьких вспомогательных судов и фигурок в скафандрах. Туе снова начала задавать вопросы, возбужденно показывая на большой шверский грузовой корабль, недавно пришвартовавшийся неподалеку от «Королевы», но Рип лишь мельком взглянул в ту сторону: взгляд его был прикован к «Королеве Солнца». Рип всматривался в очертания ее корпуса, переливающегося серебряными и золотистыми отблесками в рассеянном свете множества портовых огней. Она была куда меньше некоторых других судов, стоявших по обеим сторонам, и не такая современная, но это был дом. Дом.
При этом слове в голове живо возник переполненный камбуз «Королевы», узкие проходы, его крохотная каюта, аккуратно и уютно обставленная – именно так, как ему нравилось, – а не просторный дом с живописным видом на озеро, в котором прошло его детство. Рип нахмурился, не сумев припомнить, какого цвета были стены в его комнате.
Тогда в памяти всплыли наполненные слезами темные глаза матери.
– Я никогда больше не увижу тебя, сынок.
И его собственный голос, веселый, беззаботный:
– Ну конечно же увидишь, мама! – Ему так не терпелось поскорее распрощаться с семьей и отправиться в свое первое путешествие. – Время быстро пролетит.
Да, оно промчалось быстро – для Рипа. Так ли это было для его матери, оставшейся на Земле и смотрящей в небо? Хотя Рип ни на что не променял бы свою судьбу, он вдруг ощутил радость оттого, что его брат и сестра выбрали жизнь напланетников.
