– И снова в бой, покой нам только снится? – игриво пропел Оршанский, еле поспевая за своей спутницей.
Сражаться Вере совсем не хотелось. В определенном возрасте над всеми остальными желаниями начинает превалировать стремление к покою, и хотя сорокалетняя женщина обычно еще полна и сил, и желаний, она все же старается избегать ненужных потрясений и изменений в жизни, которые к тому же не обещают принести ни радости, ни счастья. Журналист, конечно, имел в виду работу, а она опять улетела в свои проблемы.
– Сразиться осталось только с ветряными мельницами, – ответила Вера корреспонденту, останавливаясь у двери своего кабинета и не приглашая его войти.
– И что, никаких рассерженных больных и недовольных лечением родственников?
– Нет, только собственные страхи и нелюбовь к заполнению документов. Ужасно боюсь ошибиться в какой-нибудь ерунде и потом получить по шапке. Заполнение карточек не для меня, но отчетности и бумагомарания в нашей стране везде хватает, а уж больше, чем в медицине, наверное, вообще нигде не сыщешь. Разве что в образовании. Мы обязаны жить по стандартам. Шаг влево, шаг вправо – и ты неугоден.
– В вашей клинике недовольны существующей властью? – Оршанский принял боевую стойку и выудил диктофон из кармана.
Не полученная грамота злобно похихикала над Верой и растворилась, прихватив с собой пухлый конверт.
– Нет, – попыталась она спасти положение, – в моей голове. И не властью, а необходимостью заполнять формуляры, составлять отчетность и лебезить перед комиссиями.
– А заставляют?
– Нет. Просто приходится. Другого выхода нет.
– Выход есть всегда.
Вера знала, что журналист ошибался. Не потому, что был глупым или не знающим. Он просто был молодым, а этот недостаток, как известно, быстро проходит.
– Чего вы боитесь в своей работе? – неожиданно поинтересовалась она.
– Так сразу не скажешь. Есть, наверное, какие-то вещи…
– Например?
– Указать неверные факты, обидеть кого-то незаслуженно.
– Обижать вообще никого не надо. Даже заслуженно. Ну, это так, риторическое отступление. А о чем мечтаете?
– О признании, конечно! О верно выбранной теме, о неповторимом репортаже, о Пулитцеровской премии, наконец.
«Снова молодость. Опять максимализм, горячность и желание славы».
– А мои мечты гораздо приземленней.
– И чего вы хотите?
– Просто не остаться без работы.
– А… – Он не понимал, а она не знала, как ему объяснить и надо ли это делать. Наверное, нет.
– В общем, для этого просто необходимо делать все, что требуется, независимо от своего личного отношения к конкретному виду работ. Было бы чудесно, если бы врач мог просто лечить, а не в обязательном порядке выдавать несколько научных статей в год.
Корреспондент внимал ей с открытым от удивления ртом и такими же распахнутыми во всю ширь глазами. Он настолько не ожидал этого внезапного приступа откровенности, что даже – слава богу! – забыл нажать заветную кнопочку записи на своем диктофоне.
– Нет, я не имею ничего против науки. Просто кесарю кесарево. У нас достаточно научно-исследовательских институтов, где могут и должны заниматься разработками, проводить семинары и созывать конференции. И уж конечно, любой хороший специалист обязан идти в ногу со временем, следить за новыми тенденциями и быть в курсе происходящего. Но заставлять всех и каждого писать о том, до чего им на самом деле нет никакого дела, отрывая драгоценные минуты от задач, о которых у них действительно радеет душа, я считаю верхом глупости и непродуктивной занятости кадров. Пусть пишут увлеченные этим процессом люди, а остальные вполне могут остаться читателями. И, поверьте, наука от этого не пострадает. Меньше времени будет тратиться на вычленение из хлама и мишуры переписанных или скачанных из Интернета давно устаревших статей по-настоящему интересного, нового и важного слова. Это просто мое мнение, – еще раз подчеркнула она на тот случай, если и с выключенным диктофоном Оршанский сумел записать все сказанное на пленку своей профессиональной памяти.
– Ясно. А при чем здесь диагнозы и формуляры?
– А и действительно ни при чем. Диагнозы надо записывать хотя бы для себя, а формуляры нужны начальству. Ничего не попишешь. То есть наоборот: писать как раз и приходится. Видите, хотя бы в чем-то наши профессии похожи. Хотя в вашей гораздо больше творческого наполнения. Я пойду заполнять карточки, а вы придавать увиденному художественное обличье. – Вера протянула корреспонденту руку и решительно произнесла: – Всего хорошего.
