Лицо Эрика смутно напомнило ему…
— Ты заходил к нам во время… гм… нашего общения с князем?
— Во время вашей трехдневной попойки? — уточнил дотошный полицмейстер. — Заходил, и не раз. Пытался призвать тебя к государственным делам.
— А я? — спросил он, заранее зная ответ.
— А ты меня посылал. Во всех направлениях… причем весьма и весьма неожиданных. Еще и твой… якобы родственник подсказывал. Перечислить, что я запомнил? — и Эрик собрался загибать пальцы.
— Не стоит! — поспешно отказался он. Кажется, эти самые направления он тоже сейчас припоминает. Некоторые весьма… затейливы, да. Алкоголь частенько не только отключает мозги и память, но и приносит неожиданное вдохновение.
— А ты помнишь, как сдавал Волчьему князю наши государственные секреты?
— Да ты что! — послушно ужаснулся Силвер. — Как я мог?!
Эрик зорко посмотрел на него и вдруг расслабился: вольготно вытянул ноги и отхлебнул еще кавы. Произнес задумчиво:
— А ведь Эмма была права!
На него будто снова холодной воды плеснули, но теперь уже за шиворот.
— Эмма? Ты о чем?
— Сказала, вряд ли вы выложите все как на духу, скорее, попытаетесь друг друга надуть.
Он невольно усмехнулся: эта волчья… Эмма, оказывается, неплохо его изучила!
— Н-ну… не совсем. Одну тайную тропку через Лунный перевал в Нордлэнд придется заменить… — (Эрик застонал.) — В игре против принца Корнелла нас теперь двое. — (Полицмейстер вжался в кресло.) — Ну и так… по мелочи.
— Вот эти твои мелочи меня как раз больше всего и пугают! — потребовал Фандалуччи. — Что еще?!
Он смущенно подергал себя за ухо. Сказал нерешительно:
— Ну… я все-таки не всё помню.
— Силвер, ради всех богов!..
— Но думаю, что и князь тоже! — поспешно добавил он. — Кстати, зато теперь мне известна одна бухточка, в которую доставляют контрабандный товар. И кое-какие подробности личной жизни герцога Фьянты тоже. Как думаешь, обмен неплохой? Я не очень прогадал?
— Лишь бы обмен был еще и честный… — проворчал Эрик.
Силвер отпил кавы, прежде чем задать следующий вопрос. Покатал на языке густую маслянистую жидкость — в одном глотке бодрящая горечь и мягкая сладость… Спросил небрежно:
— А княжна случайно к нам не заглядывала? Когда мы там… надирались?
Эрик хмыкнул:
— Боишься, что и ее невзначай послал?
— Есть такое дело, — признал он.
— Нет, не заглядывала. Видимо, женщина опытная, понимает, когда мужчинам надо расслабиться…
— А чем она тут занималась?
— Чем-чем, да рисовала, как обычно! Еще пыталась очаровать Стерха.
— Стерха? Это кто?
— Мой лучший шпион. Теперь еще и ее сторож. Ты же сказал приставить к ней лучших, вот я и приставил.
— И как… он?
— В каком смысле?
— Устойчив… к очарованию?
Эрик нахально заржал.
— Пока крепится изо всех сил, но уж и не знаю, надолго ли его хватит! Да ты никак ревнуешь?
Силвер серьезно обдумал вопрос, прежде чем признаться самому себе и другу: да. С чего это женщина, предназначавшаяся ему в жены, будет тратить свою редкостную улыбку, лучистый взгляд и волнующий грудной голос невесть на кого?! Пусть даже этот «кто» — его верный и лучший шпион. Помнится, во время пирушки они с князем сошлись во мнении: дочь его хороша безмерно, но безмерно же… мягко говоря — неожиданна. «От кого угодно мог ожидать! — вещал Рагнар, для пущей убедительности комкая на его груди рубашку. — Хельга — да! Там характерец — ого-го! Вся в меня! Вирте, младшенькая, балованная, тоже… с вывертами! Но Эмма! Ни слова против, глазки долу… а хороши у нее глазки-то, скажи же?» Скажу, соглашался он. Чистые, ясные, спокойные, будто горные озера, отражающие небо. «И тут такое вытворяет! Я уж, грешным делом, думал, нет ее на белом свете, сгинула моя доченька! А она, оказывается, у тебя под самым носом прячется. Ну и девка — и со дна моря выплывет, да еще и с рыбкой в зубах! Ну хитра-а-а!» Хитра, соглашался он. И ведь если хорошенько подумать, за все время знакомства с ним-Каролем она ему ни слова неправды не сказала. «А рисует как! Ничего я в этих картинках не понимаю, но ведь хвалят же! И покупают же!» А уж КАК рисует, я знаю куда больше твоего, Волчий князь. Он смотрел в пьяные и честные глаза Рагнара и говорил, что все равно на Эмме не женится. «А и дурак ты тогда, парень! — спокойно отвечал князь. — Наливай еще!»
