— Сейчас он всего лишь наемник, это правда, — согласилась с недосказанной мыслью королева. — Но вам ведь известно, что он должен был унаследовать корону?
Эллери постаралась придать лицу удивленное выражение.
— Я догадывалась, узнав ваше происхождение, но не была точно уверена…
— Его отец был королем, — уверенно проговорила Риэль. — И если бы не предательство близкого друга семьи, Сапфо был бы сейчас королем.
Она внезапно рассмеялась.
— И знаете, что самое нелепое во всей этой ситуации? Он все еще может им стать. Должен. Но упрямо сопротивляется непонятно из каких соображений.
— Что вы имеете в виду? — озадаченно проговорила ее собеседница, хмурясь.
Королева повернулась и, не глядя на Эллери, пространно проговорила:
— Народ не принял совершенного переворота. За прошедшие годы возмущение все нарастало, ведь новый правитель не отличается добрым нравом. Напротив, казни, доносы и подстрекательства стали постоянными спутниками их жизни. Люди помнят и любят предыдущего правителя и ждут. Ждут, когда же его сын, наконец, придет и спасет их от ярма.
Эллери распахнула глаза. Сапфо никогда не упоминал об этом, но теперь, после слов королевы, девушка вспомнила нечаянную встречу в таверне, встречу, явно подтверждающую услышанное.
— Несчастные люди! — с горечью продолжила Риэль. — Они дошли в своем отчаянии до того, что даже сумели отыскать меня. К своему прискорбию, помочь я им не могла, ведь сама не знала местонахождение брата уже много лет. Но после этого неожиданного визита я поняла, что раз Сапфо вновь объявился в этих краях, рано или поздно я сумею его отыскать. И попытаться убедить помочь несчастным, восстановить справедливость и стать тем правителем, которого заслужила его страна.
— Вам это удалось? — после короткой паузы, требовавшейся для упорядочивания хаоса в голове, осведомилась Эллери, предчувствуя отрицательный ответ.
— Увы, — собеседница изящно качнула головой. — Он не желает прислушиваться к моим словам.
— И вы все это рассказали в надежде, что это удастся сделать мне? — все-таки вырвалось у Эллери вопреки намерению молчать.
— Нет, конечно, нет, — королева по-доброму рассмеялась, вот только улыбка не коснулась светлых глаз. — Мы же с вами понимаем, что Сапфо не станет слушать постороннего человека. Особенно после того, как он не прислушался к словам самого близкого ему человека. Я знаю, несмотря на все прожитые в отдалении годы, он все равно любит меня так же, как и прежде, — эти уверенные слова шли, казалось, от самого сердца королевы.
Кого она пыталась ими убедить? Эллери? Или же себя саму?
— Естественно, я и не думала просить об этом вас, — королева доверительно склонилась к Эллери. — Он для вас — всего лишь наемный воин, как бы горько ни было мне это признавать. Сапфо мог бы стоять во главе государства, я точно знаю, что он был бы справедливым и мудрым королем. Наверное, мне просто необходимо было выговориться кому-нибудь, а вы — самая идеальная кандидатура. Кто еще смог бы понять меня лучше, чем королевская дочь? Которая сама великолепно знает, сколь многое зависит от характера человека, сидящего на троне.
Она сделала неглубокий вдох и подобрала пышные юбки, поворачиваясь спиной к почти опустевшей площадке, на которой уже не было Бродяги.
— Принцесса Эллери, благодарю за то, что выслушали меня — и прошу не принимать мои слова близко к сердцу, — на прощание она подарила внимательный взгляд, в котором угадывалось едва уловимое напряжение.
Королева удалилась в сопровождении шумных придворных дам, явно обрадованных грядущей смене обстановки, а Эллери осталась, размышляя об услышанном.
Да, когда-то давно они с Бродягой вели разговоры о мести — но о том, что возможно попытаться восстановить справедливость, что есть те, кто отчаянно нуждается в нем, мужчина не сказал ни слова.
Эллери испустила тяжкий вздох, осознав, что, вопреки ее желанию, после неожиданного разговора с королевой мыслей о загадочном наемнике с пронзительным взглядом только прибавилось.
Следом пришло осознание — надо менять тактику. Многочисленные попытки избегать общества наемника ничуть не способствовали изгнанию его из мыслей. Кроме того, королевской дочери не к лицу было скрываться бегством.
