Таким образом, придя к единому решению, они повернулись к старому королю, наблюдавшему за признаниями Сапфо с видимым удивлением. Очевидно, образ невозмутимого и всегда холодного синеглазого короля только что дал трещину.
— Да будет так, — заключил Гидеон, по-прежнему недоверчиво косясь на избранника дочери. — Я объявлю об этом решении сегодня за ужином.
После этого разговора прежнее ощущение беспредельного счастья вернулось к принцессе.
Ей казалось, что ноги совсем не держат, что стоит только чуть оттолкнуться от земли — и невидимые крылья искреннего, кристального восторга подхватят её и закружат в полете. А иногда девушку вдруг охватывал суеверный страх: вдруг все происходящее — неправда? Что, если это все сон или жестокий обман, и вот-вот она очнется одна, без Сапфо, в своей старой жизни, такой пустой и тоскливой?
Неужели и впрямь можно было чувствовать себя настолько счастливой? Любимой, желанной, необходимой? Неужели наконец-то можно было, не таясь, искать и находить любимый взгляд, влюбленно улыбаться своему мужчине, не опасаясь чужого порицания?
К счастью, подготовка к свадьбе увлекла, захватила Эллери с головой, заставив забыть о редких моментах страха.
Двенадцать искуснейших портних день и ночь трудились над нарядами к церемонии. Наконец, к пятому дню платье невесты оказалось готово.
Оно было прекрасно. Воздушное, легкое, словно потоки воды, слившиеся в широкую реку пенных кружев, украшенное мельчайшими алмазами, блестевшими на свету точно звезды на небосклоне. Все, кто видел Эллери в этом наряде, потрясенно замирали, а после — начинали плакать от восхищения и переполнявших их чувств. Но сама принцесса уже переросла те детские мечты, в которых главное место занимало платье и сама церемония. Все, что было по-настоящему важно сейчас, — человек, который будет ждать ее у алтаря. И ради этого мужчины она была готова венчаться хоть в рубище.
Наблюдать, как на глазах сбываются затаенные мечты — это ли не прекрасно?
С этой мыслью она проснулась в день своей свадьбы. Каждая деталь, каждый элемент этого хлопотливого, но такого радостного утра складывались в сложный узор последнего дня её жизни без Сапфо.
Ниньи стояла рядом, когда принцесса, уже облаченная в свадебный наряд, в последний раз взглянула в глаза своему зеркальному двойнику и не нашла там ни единой тени сомнений. Все было правильно, так, как только могло быть. Сверкающая гладь на прощание блеснула золотом, когда Эллери покинула свою спальню навстречу выстраданному и заслуженному счастью.
Карета остановилась прямо у церкви, и даже встретивший принцессу старый король сегодня казался не таким уж плохим отцом.
Эллери медленно шла по проходу, слыша, как мягко шуршит длинный шлейф за её спиной.
Слаженные голоса певцов звучали, точно ангельский хор, и девушка знала, что на её лице написано абсолютно все, что она сейчас испытывала. Счастье, восторженная радость, любовь, ликование — чувств было так много, что оставалось тихо благодарить густую вуаль, сквозь которую ни один из гостей не мог разобрать выражение ее лица, не мог заглянуть в душу, распахнутую для одного-единственного человека.
Сапфо стоял у алтаря, ожидая невесту.
Высокий, худощавый и осунувшийся — последствия болезни еще долго будут накладывать печать на внешний облик, — но куда ценнее было то, что скрывалось за привлекательной внешностью. Его несгибаемая воля, выдержка, верность, отвага и, конечно же, горячее пылкое сердце, способное любить Эллери столь искренне, как это не мог делать ни один другой человек на всем свете.
Камзол его был цвет заката, насыщенно красный, и это было так непривычно. Она привыкла видеть его в темных цветах, созвучных с цветом глаз, и потому отступление от обыденного придавало происходящему еще большую торжественность.
Принцесса взглянула на место, где должна была находиться вторая рука мужчины, и ей вспомнились его слова. В этот миг она поклялась себе сделать все, что было в ее силах, дабы никогда её король больше ни на миг не пожалел об этой утрате.
Глаза мужчины были серьезны.
Она подходила все ближе, ощущая, как сердце замирает от кристального, звенящего, чистого восторга. Словно она была ребенком, вдруг попавшим в волшебную сказку. И одновременно с этим девушка ощущала страх: а вдруг все происходящее — неправда? Вдруг уставший от тоски разум решил обмануть свою госпожу и создал этот мираж, а на самом деле она лежит в своих покоях и видит больной сон?
