Боль. Она плакала на твоем празднике. И если самый близкий для тебя человек горевал так, словно это были похороны, а не свадьба, значит, на то действительно имелись причины.
Сонливый хмель покинул меня в то же мгновение. Я вскочил, не в силах усидеть на месте, начал мерить шагами утоптанную поляну, а в голове все громче звучали слова, которые ты когда-то произнесла в нашу самую первую поездку. Что если человек любит, он должен пойти на всё ради этого чувства. Пойти против любых законов и запретов, обойти землю, переплыть море. С отчаянием я осознал, что ты была права, а я оказался глупцом, который столько лет не видел истины, а столкнувшись с ней — не узнал.
Эллери громко всхлипнула, но рассказ короля не прервался.
— И тогда я решил, что пусть я так и не узнаю, что было в том письме, еще не поздно стать таким, каким ты желала видеть своего возлюбленного. Что я должен сражаться за тебя, бороться до последнего вздоха, и неважно, чьей ты будешь женой, и со сколькими королями я должен буду сразиться. — Его губы искривила слабая тень усмешки, но взгляд, устремленный на девушку, был серьезен как никогда. — Я снова обрел цель, и больше не мог предаваться унынию. С трудом дождавшись наступления утра, мы отправились обратно, но не к замку, а к тракту, по которому экипаж с новобрачными должен был ехать в новоиспеченный дом.
Сапфо с самым невозмутимым видом продолжал рассказ, а в сердце девушки творилась неразбериха. Как стыдно было осознавать сейчас, что в то время, когда её избранник действовал, она сама только лишь лила слёзы и тосковала, смирившись с уготованной судьбой.
— Вскоре мы нагнали королевские кареты, но были вынуждены держаться позади, дабы не привлечь ничьего внимания. За несколько дней нам удалось выяснить всё: и сколько воинов в сопровождении, и насколько часто они меняются на караул, и даже сколько слуг прислуживают тебе перед отходом ко сну.
Принцесса громко сглотнула, зная, что последует дальше.
— Было весьма просто все рассчитать, но там, в шатре… Я пришел с одной лишь целью, твердо зная, на что иду. Не думал лишь о том, что это будет настолько тяжело — видеть ужас в твоих глазах. На какой-то миг я ощутил себя монстром, чудовищем, сошедшим со страниц детских сказок. Ты стояла передо мной, не двигаясь, такая далекая и чуждая. Надо было скорее уходить, а я не мог сдвинуться с места, не мог уйти, оставив тебя в таком состоянии. Ты молчала, и это молчание казалось страшнее, чем самые заслуженные обвинения, крики и призывы страшной кары на мою голову.
— Я так боялась за тебя тогда, — голос принцессы прозвучал так хрипло, словно она не размыкала губ несколько дней подряд. Но все внутри рвалось и требовало, наконец, пролить свет на события давно минувших дней, пока они так близки и так откровенны! — Боялась, что тебя поймают и убьют. Вот почему я вела себя так!
Скупая улыбка осветила лицо короля.
— Как жаль, что я так долго был лишен этого знания. По-настоящему я осознал, что ты не держишь на меня зла, в ту ночь в охотничьем домике.
— Не напоминай мне о ней! — в голосе девушки явственно зазвучали новые слёзы. — Эта ночь и поныне является ко мне в кошмарах. Тогда я почти поверила, что ты умираешь, эти воспоминания до сих пор причиняют боль!
— Лери, — он обратился к ней так нежно, так ласково, и от тихого звучания его голоса по телу принцессу прокатилась теплая волна, согревшая сердце в тысячу раз сильнее живого огня, пылающего перед ней сейчас. — Неужели после всех этих признаний ты и дальше будешь утверждать, что нам с тобой надо быть порознь?
Она вздрогнула, застигнутая врасплох, и опустила взгляд, не в силах спорить с очевидной истиной.
— Ответь мне! — упрямо продолжил он, сощурив взгляд. — Неужели чужие слова и предрассудки значат для тебя больше, чем чувство, живущее в наших сердцах?
Её глаза наполнились слезами. Она больше не могла, просто не имела сил сражаться с ним! Тяжело было противиться собственному сердцу, но раз за разом отказывать, глядя в лицо своему королю — это было невыносимо.
— Прошу, — пробормотала она из последних сил. — Давай отложим этот разговор, давай переживём завтрашний день и тогда…
