Кленов покосился на Ирину:
— Чего ж он все-таки от тебя хотел?
— Как что?! — ответил за нее Быков. — Внедриться, узнать расстановку сил, а то еще и подставить…
— Асият, кстати, тоже из Кизляра, — посмотрев в глаза Кленову, негромко сообщила Голикова.
— Кто такая? — не унимался Леха.
— Так, знакомая… Не очень хорошая…
— А ремонт компьютеров — для прикрытия, — предположил живописец, — на улице человек с системным блоком в руках подозрения не вызовет. Особенно если он в униформе с надписью «Компьютерное село» или что-нибудь в этом роде. А внутри системного блока — килограмма четыре пластида и дистанционный взрыватель.
— Знаете что, братцы, — Кленов принялся выстукивать заглавную тему из «Семнадцати мгновений», — отдам-ка я все это в ФСБ. Терроризм — их хлебушек, пусть они его и кушают.
— Да ну, Николаич… — поморщился Леха. — С эфэсбэшниками лучше не связываться. У них ведь как обычно: если все выгорит, то раздуют из мухи слона и ходят героями, будто они все сами реализовали. А если сорвется, так тихо отползут в сторону.
— А ты что предлагаешь?
— Сами справимся. Маленькие, что ли? Его самого мы знаем, где дохнет — тоже. Куда он денется?.. Пикассо, ты прослушку на городской телефон поставить сможешь? Чтоб без судебных формальностей?
— Дом старый, — кивнул Репин, — раз плюнуть.
— Вот! Тачку его периодически проверять будем, благо приборчик у нас есть. У пистолета на всякий случай боек сточим, чтоб от греха подальше… А еще его на контакт выманить можно.
— Как это? — не поняла Ирина.
— Он тебе телефон оставил? Оставил. Позвонишь и скажешь, что компьютер сломался. Пусть приедет, посмотрит. А я, естественно, подстрахую.
Кленов достучал тему и, словно Штирлиц на пианистку Кэт, посмотрел на Ирину:
— Ты как, не против?
— Ну если надо… Позвонить не жалко.
— Не помешает. Кстати, он тебя спрашивал о чем-нибудь?
— Да все обычно. Как зовут, чем занимаюсь…
— Ну, а ты?
— Сказала, что художник.
— Почему художник? — удивился командир.
— Да так… Сорвалось с языка.
— Если он заслан, то все равно в курсе, где ты служишь… Короче, коль еще об этом речь зайдет — скажешь, что работаешь в отряде спецназа, инспектором вещевой службы. Но, так как милицию сегодня не любят, представляешься художником. Хобби у тебя такое.
— Я рисовать не умею, какой из меня художник? — фыркнула Ирина.
— Сегодня, чтобы быть художником, — заметил живописец со стажем Репин, — уметь рисовать совсем не обязательно. Главное — выучить несколько непонятных слов и время от времени с умным видом вставлять их в разговор. А с картинами я помогу.
Оставив Кленова наедине с бумагами, Быков с Репиным остановились возле висевшего на стенде боевого листка, выполненного в манере позднего Кандинского. Листок сообщал о героизме и мужестве бойцов отряда в тяжелую годину международного экономического форума.
— Слушай, Пикассо, не составишь компанию Ирку подстраховать? — подмигнув, предложил Леха. — Куда лучше, чем в оцеплении стоять. С Николаичем я решу.
— Думаешь, этот перец — замаскированный боевик? Сам не справишься?
— Дело не «в справишься» или «не справишься». Лишние глаза никогда не помешают.
— Сдается мне, у тебя тут далеко не служебный интерес, — по-ленински прищурился живописец.
— А если и так, что с того? Мы оба — свободные люди. И потом я на пельмени уже без тошноты смотреть не могу.
— Мужик женился — новую няньку нашел… А как же любовь?
— Любовь? Так кто ж против? Можно и по любви… Я любовь очень даже уважаю.
* * *
Развесив полотна собственного производства на спешно вбитых в стену гвоздях, великий художник отошел на пару шагов и взором маститого критика окинул содеянное. Затем вернулся, поменял пару картин местами.
— Так лучше будет, в плане композиции… Запомни: этот стиль называется кубизм. Как направление живописи возник в начале двадцатого века. Наиболее яркие представители — Пабло Пикассо и Жорж Брак. Не Барак Обама, а Жорж Брак.
— Дурочку из меня не делай, ладно? Я и так дурочка, — парировала Ирина.
— Ладно… Основная идея кубизма заключается в том, чтобы отвергнуть традиционные средневековые представления о перспективе и форме. Революция в живописи, короче… Кубисты дают новое видение пространства, разлагая его на простые геометрические формы. Понимаешь?
