Двери центра управления плавно открылись. Столько мониторов, пультов связи и управления и прочих приборов я в своей жизни видел впервые. Что сразу бросилось в глаза – это огромная голограмма посреди комнаты, изображающая часть поверхности Европы. За пультом управления сидел один из подчиненных Рустама Аббаса, системного администратора станции. Чуть левее от него на удобном кресле за столом расположилась молодая девушка со строгой прической и в рабочем комбинезоне. Прикрепив к виску принимающее устройство, она вслушивалась в сообщение, передаваемое с поверхности спутника. За соседним столом молодой парень делал пассы руками, как заправский дирижер, перемещая на голографическом изображении фразы, цифры, добавляя к ним новые и превращая все это в строчки кода.
В центре комнаты перед изображением поверхности спутника застыл начальник охраны Альфред Шмит.
– Докладывай, Альфред, что у вас случилось, – произнес Леонид.
– Десять минут назад в центральной части корабля образовалась дыра, из нее вылетели два десятка аппаратов размером с апельсин и разлетелись в разные стороны. Я так понимаю, они сканируют и изучают поверхность спутника. Один подлетел к строящейся научной станции. Кто-то из спецназовцев подстрелил его из рельсотрона.
Мы подошли к голографическому изображению, но каких-то принципиальных отличий от того, что я видел днем в комнате совещаний, я не нашел. Тот же прямоугольный вырез, то же изображение корабля.
– И где дыра? – спросил Леонид.
– Она закрылась, – ответил Альфред. – Сейчас ребята грузят обломки сбитого дрона на корабль. Эх, как бы сейчас пригодилась электромагнитная пушка!
– Ну, после устранения угрозы от искусственного интеллекта да объединения человечества подобное оружие неактуально, – пожав плечами, сказал Леонид.
– Строго говоря, и рельсотроны потеряли актуальность. Для задержания дебоширов и хулиганов хватает электрической дубинки либо «шокера». Личное оружие-то отсутствует. Странно, что правительство вообще сохранило военизированную структуру – спецназ с тяжелым вооружением, оружием и взрывчаткой, – пробубнил Кшиштоф.
– Наверное, вот для таких случаев, – сказал начальник охраны.
Девушка, что все время выслушивала сообщение, повернулась в нашу сторону.
– Господин Дашкевич, пилот подлетает к ангару. С поверхности сообщают, что никто не пострадал.
Леонид кивнул, повернулся к парню, что продолжал составлять какие-то команды.
– Володя, прямую связь с поверхностью еще не наладили?
– Нет, как раз устанавливаем сеть. Рустам сообщил, что компьютер внизу уже запущен и проводит тесты. Еще час, и мы установим полную связь и синхронизацию с системами на станции.
– Хорошо. Доменика, вызови по связи заместителя главного инженера.
– В этом нет необходимости. Вадим изъявил желание прибыть сюда вместе с обломками дрона, – сообщила девушка.
– А кто же будет руководить на поверхности? – спросил Леонид.
– Его заместитель, Диего. Пусть основные работы и завершены, но он решил, что оставлять инженеров без руководителя нецелесообразно.
Леонид кивнул, подошел к изображению корабля. Внимательно всмотрелся. Я же отодвинулся чуть в сторонку. Похоже, ничего страшного не случилось. Я уж думал, что корабль взлетел с поверхности. Но и эта его внезапная активность настораживает. Хотя, конечно, запуск дронов мог произойти и в автоматическом режиме.
– Пойду к лабораториям. Ведь туда отправится Вадим? – спросил Кшиштоф.
– Да, – кивнув, подтвердил Леонид.
– Постой, я с тобой, – сказал я, шагнув следом.
Спать не хочется, а вот посмотреть на инопланетную технику интересно.
– Смотри, нам с утра спускаться вниз, и надо успеть подготовиться к изучению самого корабля. Может, пойдешь спать? – предложил астрофизик.
– А сам-то не спешишь в постель?
– Ну, мне любопытно взглянуть: какой он, дрон инопланетян?
Я ничего не сказал, лишь улыбнулся.
– Ясно-ясно, пойдем тогда, – рассмеялся Кшиштоф.
Мы покинули центр управления, дошли до лифта.
– И все же, чем может заинтересовать астрофизика инопланетная техника?
– А микробиолога? – поинтересовался Кшиштоф. – А вообще, пусть я с детства увлекался астрофизикой, но во времена моей молодости эта профессия не особо была актуальна. Так что после окончания института я занимался проектированием космических кораблей третьей серии. И только спустя десять лет смог вернуться к любимому делу.
