— Отдайте, отдайте ящик.
— Не отдает, — слышу чей-то голос. — Мы, когда их выводили, так и не смогли забрать у него ящик.
Когда глаза привыкли, я обратил внимание на то, что многие на меня оглядываются, и спросил:
— Что, я такой грязный?
— Эх, Григорьич! — сказал слесарь. — Эту грязь не отмоешь. Достанем зеркальце — сам увидишь.
В зеркальце я увидел белые виски и над левой бровью — широкую полуседую прядь.
Наверное, был медицинский осмотр и нам дали больничные листки — день, два, а может быть и три я не выходил на работу, а чем заполнил эти дни — не помню. Только пришел на работу — заходит в лабораторию Каслинский.
— Ну, что, Аня, отпустим Петра Григорьевича на несколько дней в Харьков?
— Правильно, Виктор Петрович, надо отпустить — пусть чуток дома побудят.
— Да не охота мне дома седину показывать.
— Но не будете же вы краситься! — говорит Каслинский. — Все равно увидят. Поезжайте.
— Подать заявление?
— Не надо, так езжайте. Только не надолго, дней на пять-шесть, больше не надо. Нам с Аней без вас трудно.
Дома застал отца. Седину не скроешь... Подробности не расспрашивали, не охали, не ахали, во всяком случае — при мне.
Отец начал работать в Крыму в конце зимы или начале весны 35-го года, отпуск мы проводили вместе в Харькове зимой с 35-го по 36-й год, и, когда за раздвинутым столом собрались наши близкие, я вздумал показывать «как пьют у нас в Донбассе», мне стало плохо, и отец выходил со мной во двор. Между прочим, в отпуск мы с Птицоидой два раза ездили к родителям Пексы, но оба раза дома никого не застали. Значит, не мог быть отец в Харькове ни осенью 35-го, ни весной 36-го. Стало быть, в памяти — путаница. Как бы там ни было, но отец в Харькове был, а мы с ним были у Кучерова, и Владимир Степанович, глядя на мою седину и такой же, как у Хрисанфа, тик, сказал, что мне нужен продолжительный отдых, чтобы я не спешил уезжать — он даст мне больничный, он сказал — хороший больничный. Отец его поддержал, и они меня уговорили.
— Напишу-ка я тебе — тиф, — сказал Владимир Степанович, а ты подстригись под машинку.
— Ну, Володя, это ты, кажется, хватил! — воскликнул отец.
— Ничего я не хватил. Ему нужно пожить в другой обстановке и подольше, отвлечься от своих шахт. В старое время я бы тебе вот что сказал, — Кучеров повернулся ко мне: — Прокатись-ка ты, брат, за границу, развейся. Это лучше, чем бром пить.
Мы засмеялись.
— Обратитесь к любому толковому врачу — он то же самое скажет. Сходи в поликлинику.
Только чтоб без вранья, выложи все как есть, не только про обвал в шахте, а и про все, что с тобой до этого было. Без утайки. И не бойся: врачебную тайну еще не отменили.
— Это к невропатологу? — спросил отец.
— К невропатологу. Да только зачем? Что он — за границу отправит или на Кавказ в санаторий? Я же дам больничный без хождения по врачам и комиссиям. А от лекарств тут мало толку. Да-а... Пойдешь к врачу, а у того в семье свой какой-нибудь Петя с чем-нибудь еще похуже. Вот жизнь пошла, — доложу я вам!
— Ну, как? — спрашивает меня отец. — Не будем по врачам ходить?
— Не будем. Но только тиф — это слишком долго. Я подведу хороших людей. Они меня просто так отпустили на несколько дней.
Владимир Степанович наклонился ко мне, заглянул в глаза и, похмыкав, сказал:
— Вот что, брат. Никакого диагноза я тебе сейчас писать не буду. Отдыхай, а там видно будет. По твоему поведению. В симфоническом концерте давно был?
— Давно. Кажется, когда еще в техникуме учился.
— Сходи, это я тебе как врач говорю. Помогает. Не всем, правда, а тем, кто любит хорошую музыку. И захвати с собой Сережу — ему тоже встряхнуться не мешает. Гуляй, читай, только не Достоевского, конечно, а что-нибудь полегче. Хочешь Джером К. Джерома — «Трое в одной лодке»? Читал? А «Золотой теленок»? Здорово написано. Тоже читал? Ну, вот что-нибудь в таком духе. О’Генри читал? Немного? Вот и возьми. А я к вам приду — в дурачка сыграем. Помогает не хуже музыки. Тут, Гриша, вот еще какое дело. Что хорошая музыка лечит, в этом я давно убедился. Но и красивая природа лечит, неважно какая — левитановская или бравурная, вроде кавказской, лишь бы красивая. Правда, кому какая больше помогает — не угадаешь, так же как кому какая лужа, это уж зависит от пациента. Я это к тому, что хорошо бы тебе Петю взять к себе недельки на две. Крым все-таки.
