На завтра намечались полеты в первую смену, поэтому они с Мариной ушли с танцев еще до того, как военный оркестр заиграл «Прощальный вальс».
У дома под ветлами немного посидели на скамейке, наблюдая, как блекнут последние краски заката. Андрею очень не хотелось уходить, но он помнил о том, что завтра в пять утра он обязан быть на аэродроме.
— Мне пора, — сказал он, взглянув на свои призовые часы с наградной надписью.
Марина проводила его до калитки.
— До завтра?
— До завтра, — Андрей привлек ее к себе. В глазах Марины светилось отражение луны.
Андрей возвращался домой по пустынному скверу, насвистывая веселую мелодию. Перед ним на дорожке солнечными зайчиками прыгали блики от электрических фонарей, падающих из густой листвы деревьев, окаймляющих дорожку.
Выйдя на ярко освещенную площадь перед заводским клубом, он услышал последние известия, транслируемые через местный радиоузел:
— …Как передает агентство Рейтер, семнадцатого июля в Испанском Марокко вспыхнул контрреволюционный мятеж дислоцирующихся там частей испанской армии и Иностранного легиона. Во главе заговора, направленного против коалиционного правительства республиканской Испании, встал генерал Санхурхо…
Андрей, занятый мыслями о Марине, чьи поцелуи еще горели на губах, не придал особого значения этому сообщению.
Испанское Марокко было где-то у черта на куличках, еще дальше, чем Абиссиния, в которой совсем недавно закончилась кровопролитная итало-эфиопская война.
Разве мог Андрей предположить, что это, на первый взгляд незначительное, событие может так круто повернуть его судьбу?..
Он даже запел:
Любовь нечаянно нагрянет,
Когда ее совсем не ждешь,
И каждый вечер сразу станет
Так удивительно хорош…
Жизнь была прекрасна. Чудесен был сегодняшний вечер, а завтра его ожидали интересные полеты, а вечером новая встреча с Мариной.
До мятежных ли марокканцев ему или до тех подонков, которые сменили тюремную робу на униформу солдат Иностранного легиона и готовы служить хоть дьяволу — лишь бы платили побольше?
Но через несколько дней, когда радио сообщило, что генерал Санхурхо погиб в авиационной катастрофе, а мятеж, поднятый им, разгорается все больше, Андрей задумался: к чему это может привести и чем кончится? Вместо покойного Санхурхо мятежников возглавил генерал Франсиско Франко, прилетевший в Испанское Марокко с Канарских островов на самолете, который англичане предоставили этому махровому контрреволюционеру.
Франко начал действовать более решительно, с инквизиторской жестокостью расправляться с республиканцами, не заботясь о том, какой резонанс вызовет это в других государствах. Не пощадил он и недавних своих друзей, преданных Республике генералов и офицеров, среди которых были и его родственники.
Он оказался тем человеком, в которого поверили главы фашистских государств и реакционные правительственные круги в Англии, Соединенных Штатах и Франции. Ему отовсюду шла экономическая и военная помощь — из Германии, Италии, Португалии: не только современная боевая техника, но и интервенционные соединения хорошо подготовленных воинских контингентов.
Андрей с болью в сердце следил за героической борьбой республиканцев с фашистами. Прогрессивные люди всего мира начали сбор средств в фонд помощи Республики. С большими трудностями производилась закупка оружия, и тысячи добровольцев-интернационалистов из многих стран поехали в Испанию, чтобы защитить ее от коричневой чумы. Среди них были венгр Матэ Залка и американец Эрнест Хемингуэй, немец Ганс Беймлер и поляк Сверчевский.
В Советский Союз из Испании стали приходить пароходы с детьми, потерявшими родителей.
У Андрея сжималось сердце, когда он смотрел кинохронику о зверствах фашистов в Испании, и все чаще задумывался о своем месте в этой борьбе.
3
Утром противно завыла сирена, установленная на крыше соседнего дома.
«Тревога!» — понял Рогачев и, откинув одеяло, вмиг вскочил с кровати.
В прямоугольнике открытого окна едва серел наступающий рассвет. Андрей быстро обулся, надел комбинезон, опоясался портупеей. «Тревожный» чемодан, заполненный самым необходимым, всегда стоял у порога. Андрей схватил его и побежал к месту сбора.
