Смешно! Чем больше ополченцев соберется для решающей битвы, тем сокрушительнее будет их разгром! Перед мысленным взором графа отчетливо представлялась картина того, как его тяжелая конница врежется в строй пехоты противника, сминая его, смешивая в беспорядочную толпу, которая уже не сможет сопротивляться и будет беспощадно истреблена и разогнана. А потом можно будет договориться с королем Немедии о разделе Коринфии. И Аквилония просто не успеет что-либо предпринять, как бы потом ни верещали ее послы. А телохранителей надо будет набрать иноземных, они вернее служить будут…
День начал клониться к вечеру, когда Азаликс, ехавший неподалеку от графа, резко остановил своего коня, выхватил магический жезл и стал озираться, прислушиваясь к чему-то неведомому. Перед ним появилось слабо светящееся пятно, маг нацелил жезл на это пятно и вдруг рухнул, обливаясь кровью. Граф велел приближенным разогнать посторонних и еще раз смог посмотреть, как Азаликс восстал невредимым после явно смертельного удара.
— Что это было? — спросил граф.
Азаликс невнятно выругался и посмотрел на графа ошарашенным взглядом.
— Коринфийский маг, — наконец произнес он, — нашел меня. Но я ведь его уже держал. Кто же это меня так?..
* * *
Конан с Косталисом прибыли на указанное им место, оставили охрану у подножия живописнейшего холма, а сами поднялись на него.
— Замечательно, — сказал маг, — чистое место, ничего не помешает.
Он с помощью своих талисманов выверил направление, обратившись на юг, разложил в нужном ему порядке деревянные дощечки с магическими символами, достал свой жезл и велел Конану занять место в двух шагах перед ним.
— Не надо смотреть на меня так, будто собираешься продырявить меня взглядом, — сказал маг, — ничего я тебе не сделаю.
Конан ничего не сказал на это, но извлек свой меч из ножен. Косталис поморщился, но возражать не стал. Через несколько минут после начала магической процедуры в воздухе перед ними возникло туманное облачко.
— Есть, — произнес Косталис, — я его нащупал!
Облачко вдруг просветлело, и в слабо светящемся круге появилось лицо офирского мага — смуглое, морщинистое, с пронзительным взглядом черных глаз. На голове мага был пестрый тюрбан — головной убор, защищающий и от солнечных лучей, и от вражеских ударов.
Косталис бормотал свои заклинания, но офирский маг уже направил на него свой жезл, и Косталис замолчал. Взгляд его обессмыслился и потускнел. Медленно поворачивая свой жезл, офирский маг начал тоже произносить заклинание, но Конан не собирался дожидаться результатов этого заклинания.
Он мгновенно вскинул свой меч и длинным выпадом вонзил меч в горло вражескому магу. Светящееся кольцо покраснело, сжалось, и в руках Конана осталась рукоять меча с жалким осколком вместо клинка.
— Ты это чего, — раздался полузадушенный голос Косталиса, — ты его мечом?
— Ага. Скажи еще, что я опять тебе все испортил!
— Гхм… Нет, наверное. И ты его убил?
— Ну, если он не сможет жить с перебитым горлом и позвоночником, тогда я его убил.
— Убил?.. Не похоже… У мертвых аура затухает, а у него пульсирует.
Косталис смотрел на свой жезл и как будто к чему-то прислушивался.
— Тогда в следующий раз сам с ним разбирайся. Если сможешь!
Маг смутился:
— Я ведь понял, чем он меня взял. Только он на самом деле очень сильный маг. Он так быстро наложил на меня заклятье, что я просто не успел что-то сделать. Хотя мог бы. Но не успел.
— Косталис, не смеши меня. В бою цена такому «не успел» — жизнь. И, кстати, ты мне должен новый меч!
На следующий день отступающие отряды коринфийцев соединились с пешим ополчением. Пардик встретился с Бертиозисом и другими старшинами Монстардиноса, которым было поручено вести войну. Военный совет был единодушен: занять подготовленную позицию и дать бой офирской армии. Передовые отряды офирцев встретили плотной стрельбой и атаками конницы, так что те отошли и стали ждать подхода основных сил. То, что завтра бой, было ясно всем. Пардик с Конаном поехал посмотреть на поле.
— Пехота встанет здесь, — показывал сотник, — левый фланг прикрыт низинкой, заросшей кустарником. Здесь позади пехоты поставим четыре сотни конных лучников. Они будут прикрывать пехоту стрельбой из луков и пойдут на подмогу, если офирцы пробьют строй. Позади правого фланга холмы, и там я поставлю резерв — восемь сотен конников. Я сам буду там и тебе предлагаю пойти со мной. Если наша пехота выдержит первый удар конницы и сможет опрокинуть ее, мы пойдем вдогон. Все трофеи наши будут!
