— Когда? — спросил сотник. — Завтра утром мы должны покинуть это место.
— Когда? — переспросил маг. — Это несущественно. Сейчас меня ограничивает не время, а место. Здесь слишком людно! Невозможно работать. Мне нужно чистое пространство, желательно какой-нибудь холм, возвышенность. Найдется здесь такое?
— Найдется. В миле отсюда.
— Вот и хорошо. Значит, мы с киммерийцем едем туда. Кто-нибудь покажет нам дорогу?
— Покажет. Более того, я намерен дать вам сотню воинов для охраны.
— Давай полсотни, — поморщился маг, — и пусть они будут от нас шагов, скажем, за пятьсот. Да, ближе не надо.
— Хорошо. То есть с внешней стороны они вас прикроют. А вам самим помощь точно не понадобится?
— Точно. Я все подготовлю и выйду.
Конан с Пардиком спустились в таверну, где сотника уже ждали двое гонцов. Один доложил о передвижение офирцев, другой был от Бертиозиса и сообщил, что сбор ополчения идет успешно и поле для битвы готовится в одном переходе от Монстардиноса.
— Скажи, Пардик, — сказал Конан, — ты вроде бы сотник, один из нескольких, а командуешь сейчас войском в полторы тысячи человек. Это как?
— К началу большой битвы каждый сотник будет иметь в подчинении от пятисот до двух тысяч человек. А на немедийской границе у оставшихся там сотников может остаться от двух десятков до полусотни воинов. Все силы стягиваются для большой битвы, а оставшиеся на спокойной границе просто набирают в состав своих сотен ополченцев и демонстрируют немедийцам, что граница по-прежнему плотно прикрыта. А я — я командую войсками по оговоренному заранее плану. Бертиозис сейчас готовит ополчение, вооружает безоружных и направляет их на выбранную позицию. А командовать войсками буду я.
* * *
Когда граф Тормез после утреннего поединка вошел в свой шатер, он уже не кипел гневом, а лишь тихо клокотал. Он резкими движениями расстегнул сложную застежку пояса, и сверкающий металл доспехов растекся, свернулся в ртутные капли и втянулся внутрь пояса. Граф с силой швырнул пояс в раскрытый дорожный сундук и рявкнул оруженосцу:
— Мага ко мне! Быстро!
Маг Азаликс появился у графа полгода назад и продемонстрировал поистине великие умения. Правда, граф пока не рискнул опробовать на себе эффективность бессмертия. Бессмертие маг показывал на себе — позволил разрубить себя мечом, после чего превратился в туманное облако и восстановился в течение нескольких минут в прежнем виде. Граф сам наносил удар и вполне был уверен, что это была не иллюзия. Правда, сначала маг вызвал призрака и отдал ему жизнь одного за другим двух заключенных из темниц графа. Потом маг стал выпускать призрака за добычей на территорию Коринфии.
Вдохновленный открывающимися возможностями, граф подготовил завоевание южных районов Коринфии, в перспективе рассчитывая на борьбу за офирский престол либо за создание собственного королевства. Почему нет, если соседняя страна ждет только решительного вождя, который превратит ее в могущественное королевство?
— Повелитель звал меня? — В шатер вошел маг.
— Да! Ты видел поединок?
— Да.
— И что? И чего стоит твоя хваленая неуязвимость? Если и обещанное тобой бессмертие окажется такой же пакостью, то не знаю, чем я вознагражу тебя!
— Я дал именно то, что обещал, — возразил маг, — не больше и не меньше. Любое могущество имеет свои пределы и должно использоваться осмысленно. И на любую силу найдется еще большая сила.
— Раньше ты этого не говорил!
— Раньше повелитель слышал только то, что хотел слышать. Даже бессмертие может быть весьма омрачено. Поэтому я всегда наготове, чтобы своими заклинаниями отвести опасность.
— Как бы то ни было, я не получил то, на что рассчитывал!
— Значит, теперь повелитель будет более верно оценивать свои силы и мои возможности.
Тем временем стали поступать сообщения о том, что коринфийцы отступили, и войска двинулись вперед. Граф распорядился своей свите тоже готовиться к маршу. Он перестал реагировать на сообщения о противодействии коринфийских отрядов, ему стало все равно. Его военные советники при подготовке войны ставили основной задачей навязать коринфийцам сражение как можно раньше, чтобы они не успели собрать все свои силы.
