Проснулся я час спустя. Вокруг царила кромешная темнота. Было ощущение, будто я должен куда-то идти, что-то сделать, но что именно, никак не мог сообразить. Постепенно ступор прошел, и я, разом вспомнив об отчаянной ситуации, в которой мы оказались, вскочил с кровати как ужаленный и нащупал выключатель. Кнопка щелкнула, но ничего не произошло, и только тут я вспомнил, что так и заснул на кровати с сигаретой, при свете. Несколько раз пощелкал выключателем, но толку никакого. Громко выругавшись, я на ощупь пробрался в коридор, поводил рукой по обоям и нащупал выключатель. Но и в этом случае свет зажечь не удалось. Вряд ли и здесь и там одновременно перегорели лампочки – к тому же я не слышал характерного хлопка. Значит, не работает электричество. Покачав головой, я простонал:
– Очень кстати!
В одной из пристроек находился генератор, установленный как раз для таких случаев, но как его включать, я не знал. Придется поднять с постели бедного мистера Хартли.
Я отыскал спички. В воздухе изогнулась струйка дыма, от запаха фосфора я закашлялся. Прикрывая огонек ладонью, поспешил на кухню. Я точно помнил, что там в одном из ящиков лежит свеча. Я зажег ее и шагнул в коридор. Но, услышав шум, остановился. Дверь одной из пустых комнат начала покачиваться, протяжно скрипя старыми петлями. Был в этом скрипе какой-то ритм, почти мелодия, что наводило на мысль: это делается нарочно. Так играют дети, исполняя «музыку» на всем подряд. Сквозняков не было, дверь приходила в движение сама собой. Нерешительными, осторожными шагами я приблизился к двери, а когда оказался совсем близко, схватился за ручку и решительно захлопнул ее. Слишком нервно, слишком резко – чуть не задул свечу. Огонек заколебался, на потолке заплясали тени. Некоторое время я стоял неподвижно. Казалось, сейчас ручка повернется, и дверь распахнется снова.
Одной свечи было слишком мало, чтобы осветить лестничную площадку. За пределами крошечной сияющей сферы сгущалась непроглядная тьма. Возникло впечатление, будто я один не только во всем доме, но и во всей округе. Кругом только вересковая пустошь, болото и море. И зимняя ночь. Обстановка будила первобытные страхи, и я превратился в дрожащего в испуге невежественного дикаря. Наверное, так они и сидели, съежившись в своих пещерах, вглядывались в черную ночь и воображали таившиеся в ней неведомые ужасы. Я постарался взять себя в руки и жалел, что рядом никого нет. Но уже через секунду пожалел о собственном желании – к моему потрясению, оказалось, что я здесь не один. В доме был кто-то еще.
Тишину нарушали гулкие звуки шагов. Кто-то поднимался по лестнице. Это определенно были шаги, от которых по зданию разносилось эхо. Потом остановка, вздох, и подъем продолжился. Сначала я решил, что это Хартли, но потом понял – нет, вряд ли. Хартли сейчас крепко спит. А если бы проснулся и обнаружил, что нет электричества, отправился бы прямо в пристройку и запустил генератор. И вообще, Хартли не стал бы заходить в темное здание без фонаря.
Внизу заскрипела доска. Я вгляделся в темноту, и кровь зашумела в ушах. Было не видно ни зги. Я поднял свечу, пробовал светить ею то туда, то сюда, но ничего не добился. Огромные тени деревянных зверей на резьбе окружали меня, будто настоящие хищники. Наконец я смог различить чей-то силуэт. По лестнице с трудом поднимался человек. Бледная рука скользила по перилам, отчего раздавался тихий звук, напоминающий шипение, а длинная свободная одежда наводила на мысль о монашеской рясе. От страха я совсем потерял способность соображать здраво и издал сдавленный крик.
– Доктор Ричардсон! Это вы?
В кругу света показалось лицо Майкла Чепмена. За рясу я принял его широкий халат.
– Майкл! – Облегчение тут же сменилось беспокойством. – Что вы здесь делаете?
– Спать не могу, – ответил Чепмен. – Кровать во все стороны мотает, лежать невозможно.
– Но, Майкл, как вы сумели выйти? Дверь в отделение заперта.
– Нет. Открыта.
– Не может быть. – Такого промаха я бы не допустил. – Признайтесь, вы нашли ключ?
– Нет. – Майкл облизнул губу. – Я без света ничего не вижу. Доктор Ричардсон, почему нет света?
