Мэтр Адам. Добрый вечер, господин судья. Как вы поживаете?
Леонар. Недурно. – А вы?
Мэтр Адам. Как нельзя лучше. Извините меня за назойливость, господин судья и дорогой однокашник. Вы ознакомились с делом моей питомицы, ограбленной опекуном?
Леонар. Еще нет, метр Адам. Что такое вы сказали? Вы ограбили вашу питомицу?
Мэтр Адам. Ничего подобного, сударь. Я говорю «моя питомица» из чистой дружбы. Я вовсе не ее опекун, избави бог! Я ее адвокат. А если она вернет свое состояние, весьма немалое, я женюсь на ней. Я проявил даже такую предусмотрительность, что заранее влюбил ее в себя. Вот почему я буду вам крайне признателен, если вы рассмотрите ее дело как можно скорее. Для этого вам достаточно прочитать врученные вам бумаги: там имеется все, что вам надо знать.
Леонар. Ваше дело, мэтр Адам, лежит здесь, у меня на столе. Я бы уже давно ознакомился с ним, когда б меня не отвлекали другие дела и заботы. Я принимал у себя цвет медицинской науки, и вся эта суматоха была поднята из-за вашего совета.
Мэтр Адам. Что вы хотите сказать?
Леонар. Я пригласил к себе знаменитого медика, о котором вы мне говорили, мэтра Симона Коллина. Он пришел с хирургом и аптекарем; освидетельствовал Катрину, мою жену, с головы до ног, желая увериться, что она — немая. Затем хирург, подрезал моей дорогой Катрине жилку, аптекарь дал ей лекарства — и она заговорила.
Мэтр Адам. Она заговорила? Й для этого ей нужно было принять лекарство?
Леонар. Ну да, потому что все наши органы связаны между собой.
Мэтр Адам. Ах, так… В конце концов самое существенное — это то, что она заговорила. Что же она сказала?
Леонар. Она сказала: «Принесите мне зеркало!» И, видя, что я очень взволнован, она прибавила: «Мой котик, вы подарите мне ко дню рождения атласное платье и чепец, отделанный бархатом?»
Мэтр Адам. И она продолжала говорить?
Леонар. С тех пор говорит не переставая.
Мэтр Адам. И вы не благодарите меня за совет, который я вам дал, не благодарите меня за то, что я указал вам на этого великого медика? Разве вы не обрадовались, услышав, что ваша супруга стала говорить?
Леонар. О да! Я благодарю вас от всего сердца, мэтр Адам Фюме; разумеется, я очень обрадовался, когда услышал, что моя жена говорит.
Мэтр Адам. Нет! Не видно, чтобы вы испытывали такое удовлетворение, какого следовало ожидать. Вы о чем-то умалчиваете, вас что-то огорчает.
Леонар. Откуда вы это взяли?
Мэтр Адам. Вижу по лицу… Чем же вы недовольны? Или ваша супруга говорит недостаточно хорошо?
Леонар. Она говорит хорошо и много. Если так будет продолжаться, то, признаюсь вам, эти словоизлияния причинят мне большое беспокойство.
Мэтр Адам. Я это отчасти предвидел, господин судья. Но не надо так быстро отчаиваться. Быть может, этот словесный поток ослабеет. Ведь это бурлит источник, внезапно выпущенный на свободу… Всего доброго, господин судья! Так не забудьте: мою питомицу зовут Эрмелина де ля Гарандьер. Решайте в ее пользу, и вы увидите, что мы вас не обидим. Сегодня вечером я снова зайду.
Леонар. Мэтр Адам Фюме, я приступлю к изучению вашего дела безотлагательно.
Леонар(читает). Памятная запись о дело девицы Эрмелины-Гиацинты-Марты де ля Гарандьер.
Катрина(вошла, чтобы сесть за прялку, останавливается возле стола. С большой словоохотливостью). Что вы делаете здесь, мой друг? Вы, кажется, заняты? Вы много работаете. Не боитесь, что это будет вам вредно? Надо когда-нибудь и отдохнуть. Но вы не отвечаете — что вы делаете здесь, мой друг?
Леонар. Дорогая, я…
Катрина. Разве это уж такая большая тайна, и я не должна ее знать?
Леонар. Дорогая, я…
Катрина. Если это тайна, то не говорите,
Леонар. Вы же не даете времени вам ответить. Я изучаю одно дело и готовлюсь вынести по нему решение.
Катрина. Вынести решение — это ведь очень важно.
