Вы бы лучше веер мне отдали.
Коронато. Ладно… (В сторону.) Ах, кстати напомнила? Ведь я его забыл в погребе! (Джаннине.) Да, да, поговорим о веере. (В сторону.) Только бы кто-нибудь не стянул его оттуда. (Уходит.)
Креспино громко смеется.
Сузанна. Синьор Креспино, вы, должно быть, сегодня в хорошем расположении духа, потому так от души смеетесь.
Креспино. О, у меня есть на то причина. Вот я и смеюсь.
Джаннина (к Креспино). Вот вы смеетесь, а меня злость так и разбирает.
Креспино. Злость? А на что вы злитесь?
Джаннина. На то, что веер достался Коронато.
Креспино (смеясь). Да, да, он достался Коронато.
Джаннина. Не понимаю, что же тут смешного!
Креспино. Потому что веер достался Коронато, поэтому я и смеюсь. (Встает, собирает остатки обеда и уходит в лавку.)
Джаннина. Смеется, как идиот какой-то.
Сузанна (продолжая шить). Не думала, что мой веер пройдет через столько рук.
Джаннина (презрительно обернувшись). Фу! Подумаешь, ваш веер!
Сузанна. Да, повторяю, мой веер. Он был в моей лавке.
Джаннина. Надеюсь, что вам за него заплатили?
Сузанна. Разумеется, иначе его не получили бы.
Джаннина. И уж наверное вдвое против его цены.
Сузанна. Неправда. А впрочем, если это даже так, какое вам до этого дело? Считайте его по той цене, по какой он вам достался.
Джаннина. Откуда вы можете знать, во сколько он мне обошелся?
Сузанна (с преувеличенным язвительным равнодушием). О, я, конечно, не могу знать, во сколько он вам обошелся. Наверное, у того, кто вам его подарил, есть кое-какие обязательства…
Джаннина (вскакивает). Что вы болтаете? Какие там обязательства? Ничего не понимаю.
Сузанна. Тс… тс… Потише, не очень-то я вас боюсь.
Креспино (выходит из лавки). Что случилось? Вечно шум, вечно крик…
Джаннина (садится и прядет; в сторону). Так, кажется, и разломала бы веретено на кусочки…
Сузанна. Без колкостей обойтись не может. Все шпильки подпускает да еще хочет, чтоб другие молчали.
Креспино (садится и принимается за работу). Вы сердитесь, Джаннина?
Джаннина (прядет). Я сержусь? С чего это вы взяли?
Сузанна (иронически). О, она такая тихоня! Никогда не сердится…
Джаннина (так, чтобы Сузанна слышала). Никогда, если только меня против шерсти не гладят, дерзости не говорят, на ноги не наступают…
Сузанна качает головой и что-то ворчит себе под нос.
Креспино (работая). Это я-то вас обижаю, на ноги наступаю?
Джаннина (сердито прядет). Не о вас речь.
Сузанна (бормочет). Разговор тут не о вас, а обо мне.
Креспино. Удивительное дело! У нас тут всего жителей раз-два и обчелся, и то нет ни минуты покоя…
Джаннина. Что делать, когда некоторые распускают язык…
Креспино. Перестаньте, просто стыдно за вас.
Сузанна. Сами ругаются и хотят, чтобы все молчали.
Джаннина. Я говорю справедливо, разумно.
Сузанна. Нет, уж лучше я помолчу, ничего больше не скажу.
Джаннина. Разумеется, лучше помолчать, чем нести всякую чепуху.
Креспино. Непременно хочет, чтобы за ней осталось последнее слово!
Джаннина. Да, да, хоть тут лопни.
Тимотео выходит из виллы с подносом и пузырьками.
Любите меня черненькую, а беленькую меня всякий полюбит.
Креспино. Потише, потише, а то нас услышат.
Тимотео (в сторону). Хватит, ноги моей больше не будет в этом доме. Я, видите ли, виноват, что мои снадобья никуда не годятся! Даю то, что есть. Захотели в этакой глуши найти всякие причиндалы: разные там эфиры, эликсиры, эссенции! Одно шарлатанство, и только. В медицине главное: вода, хина и ртуть. (Уходит в аптеку.)
Креспино (Джаннине). Наверное, у синьоры Джертруды кто-то заболел?
Джаннина (презрительно). Это сокровище, синьора Кандида!
Креспино. Что с ней?
Джаннина. Почем я знаю, чем она больна, ваша синьора Кандида.
Сузанна. А я знаю, чем больна синьора Кандида.
Креспино (Сузанне). Чем же?
Сузанна (с ужимками). Синьоре Джаннине это должно быть хорошо известно.
Джаннина. Мне? Откуда мне это знать?
Сузанна. Да все оттуда же. Ведь она же из-за вас заболела.
Джаннина (встает). Из-за меня?
Сузанна. Впрочем, с вами нельзя разговаривать.
Креспино (встает). Хотел бы я знать, что тут за неразбериха?
Джаннина (Сузанне). Вы только и умеете всякую чушь городить!
Сузанна.
