– Вот даже как… – выдохнул Гриша, и в глазах его вспыхнул недобрый огонек. – Ладно, еще посмотрим…
– От тебя только и слышишь: посмотрим! – взорвалась его жена. – Другие люди дела делают, а ты только смотришь! Мало того что семью как следует обеспечить не можешь, так еще заманил нас на этот дурацкий пароход! В круиз ему захотелось!
– Замолчи, – поморщился Ширяев. – Круиз – твоя идея.
– Сам замолчи! – Похоже, у Вики начиналась истерика. – Я еще и молчать должна?! Не дождешься!
– Сейчас сюда, блин, сбегутся бандиты со всего острова, – заметил я.
Вика поперхнулась на полуслове и завертела головой в поисках упомянутых бандитов.
– Ты прав. Надо уходить, – согласился Ширяев. – Вот только куда?
– Черт его знает! Давай пойдем вдоль берега. По крайней мере, если они попробуют подойти на шлюпках, то хоть заметим их вовремя, – предложил я.
Других предложений не оказалось. Уверенные в скорейшем спасении, мы не изучали остров и понятия не имели, где можно укрыться хотя бы на несколько дней. Не станут же пираты торчать здесь вечно. О том, что с их уходом наше положение улучшится ненамного, я старался не думать.
Шли мы долго. Ширяев нес на плечах сына и небольшую сумку на ремне. В сумке, кроме тряпок, лежало несколько шоколадок, две пачки печенья и бутылка лимонада. По молчаливому уговору еда принадлежала ребенку, нам же еще предстояло решить проблемы своего питания.
– Слышите?
Я невольно обратился в слух и вскоре услышал идущий со стороны моря тихий перестук мотора.
Не сговариваясь, мы повалились на траву и осторожно выглянули из-за деревьев.
Довольно далеко, кабельтовых в шести, не меньше, вдоль берега двигалась спасательная шлюпка. Я даже невольно подумал, не наша ли? Но почти такие есть на всех средних и крупных кораблях, да и у лагеря их стояло целых шесть штук – кто мог помешать пиратам использовать их для разъездов вокруг острова?
– Папа, а это пираты? – Глаза Маратика возбужденно блестели, словно происходящее было увлекательнейшей игрой.
– Это? – Ширяев помедлил, затем с сомнением ответил: – Может, и пираты. Отсюда не видно.
– А давай захватим их корабль и будем сами пиратствовать! – предложил сынишка.
Мы с Гришей переглянулись. Да, в книжках и фильмах пираты порой выглядят просто героями. В жизни все гораздо мрачнее и трагичней.
– Нет, сынок. Пираты – нехорошие люди. Они убивают без жалости всех подряд, и я таким быть не хочу.
Маратик задумался. Он не понимал, что убитые убиты навсегда, но раз папа говорит…
– Надо было тебе с собой пистолет взять, – сказал он после раздумий. – Ты бы их всех перестрелял, и они больше никого бы не трогали.
– Если бы я знал, то пулемет с собой прихватил бы, – вздохнул Ширяев. – И ящик гранат в придачу.
– Дядя, а у вас пистолета нет? – спросил меня Марат, с надеждой разглядывая мою форменную фуражку.
– Нет. Я не военный моряк, а гражданский. Нам воевать не приходится, – пояснил я.
– А что такое – гражданский? – не замедлил поинтересоваться мальчуган.
– Мирный. Тот, кто возит грузы, пассажиров и ловит рыбу, – перечислил я.
Тем временем шлюпка потихоньку прошла мимо. Мы тоже двинулись вперед. Вскоре нам попалась небольшая укромная поляна, со всех сторон окруженная кустами. На ее краю пробивался небольшой родничок, и мы решили немного передохнуть. Ширяев сразу вызвался сходить в разведку, посмотреть, не идет ли кто по нашим следам, но Вика ожгла его таким гневным взглядом, что Гриша осекся на полуслове.
– Ладно, я все равно хотел прогуляться, – бросил я и поднялся. Мне очень не хотелось идти куда угодно, но еще больше не хотелось стать свидетелем чужой семейной ссоры. Да и в главном мой случайный попутчик был прав: сидеть в полном неведении не годилось. Напавшие на нас пираты (как же иначе назвать морских разбойников?) вполне могли бродить где-то поблизости. И не только пираты. Залп с фрегата никак не мог убить сразу несколько сот человек. Многие наверняка уцелели и теперь, подобно нам, бродят по острову в поисках спасения…
Я оставил Ширяеву ненужный в лесу бинокль, снял фуражку и, старясь выглядеть бодрым, зашагал назад. По пути я часто останавливался, вслушивался в тревожную лесную тишину и вздрагивал от малейшего шороха.
