В самой субмарине ничто не говорило о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее; все занимались привычными делами, и, как всегда, дел этих было невпроворот. Пройдя сквозь плотный слой, с тоннами балластной воды в цистернах, лодка продолжала опускаться, словно свинцовое грузило на удочке. Ранние модели лодок типа "S" предназначены были выдерживать давление на глубине примерно 200 футов, хотя на самом деле им оказывались под силу куда большие нагрузки. Стояла задача остановить субмарину вовремя, чтобы ее не раздавило давлением воды; следующие несколько минут оказались наполненными пыхтением и вздохами балластных цистерн, из которых откачивали воду.
И тут с ревом и треском начали рваться глубинные бомбы, заставляя лодку сотрясаться от ударов. Нам эти бомбы были неприятны тем более, поскольку мы еще не знали наверняка, остался ли корпус невредимым после недавнего столкновения. Но налет оказался коротким и лишенным упорства. Скорее всего, враг решил, что уже отправил нас на дно.
Мы крадучись пробирались на глубине 230 футов; тяжелый слой воды, который так смущал нас раньше, теперь надежно защищал субмарину от немецких гидрофонов.
Проходили часы, и наконец шум винтов охотящихся за нами вражеских кораблей затих вдалеке. Пришло время подняться на поверхность, определить повреждения и устранить неполадки, если таковые обнаружатся. Мы знали, что обоим перископам пришел конец; скорее всего, люк боевой рубки открыть не удастся; однако несколько нервозное исследование рубки показало, что она все-таки осталась цела. Если мы не могли пользоваться люком на боевой рубке, значит, должны были использовать орудийный люк. Однако он находился глубоко внизу, и поэтому пришлось бы откачивать основной балласт, то есть полностью оказаться на поверхности и на протяжении долгих минут служить легкой добычей и для самолетов, и для какого-нибудь затаившегося эскортного корабля, терпеливо поджидающего нас на поверхности.
Часы показывали 23.00, смеркалось, а сумерки - это самое большее, на что можно было надеяться даже в августе. Акустик, который получал от своих несовершенных приборов на удивление точную информацию, отрапортовал об отсутствии опасности, и мы всплыли.
Я отогнул зажимы без малейшей надежды на успех, и вдруг, к моему удивлению, люк боевой рубки открылся в ответ на упавшее давление в лодке. Над головой показалось небо, вокруг никого, но мостик разрушен до основания. Поднялся ветер, море волновалось, вяло покачивая лодку. Обе перископные тумбы, отлитые из бронзы, сломались, и перископы согнулись под каким-то странным и неуклюжим углом. Сетеотводящий трос оторвался от мостика, но зацепился за обломки второго перископа, который при столкновении оказался выше. Прочный, но достаточно гибкий, он не отвалился, но болтался, потеряв опору, в то время как тяжелая стойка, сейчас свисающая на тросе, сломалась и била о корпус мостика. У самого мостика поврежденной оказалась лишь верхняя часть. Однако для любого стоящего на мостике опасность исходила от командирского перископа, который раскачивался в сильную волну и грозил разнести на куски боевую рубку.
Первым делом нужно было укрепить командирский перископ, мы не могли опустить его в таком состоянии. Канаты и такелаж рвались, словно бумажные бечевки, постоянно вырываясь из рук старавшихся приручить их людей. В конце концов нам удалось с помощью тросов и канатов закрепить перископ и повернуть лодку так, чтобы обуздать дифферент на корму.
Операция проводилась с повышенным энтузиазмом, поскольку мы находились на поверхности совсем близко к вражескому берегу, с разряженной батареей и, судя по всему, оставаясь объектом вражеской охоты.
Тумба перископа все еще раскачивалась, словно гигантский маятник. Сетеотводящий трос пришлось, словно лассо, зацепить за борт лодки. Необходимо было его разрезать. Пилить тяжелый стальной зазубренный трос, к тому же постоянно дергающийся, - нелегкая задача. Тем более, что приходилось сидеть среди обломков оборудования, одной рукой удерживаясь в достаточно неудобной позе, а другой держать пилу. Люди посменно, по пятнадцать минут, работали, в то время как двигатели изо всех сил накачивали амперы в севшую батарею. И даже в таком режиме мы успели отпилить только одну стренгу, когда потребовалось срочно уходить на глубину.
