— Ну, ребята, принесли? — спросил он, отирая пот со лба.
Коле высыпал на стол патроны.
— Сегодня меньше. Черепахи куда-то запропали.
— Уж не итальянцы ли всех съели? Или эти негодницы саботируют? — горько усмехнулся дядя Петре и уже серьезно добавил: — Как бы наших не подвести.
— Где ж нам патроны раздобыть? — шепотом спросил Коле.
— В селе есть дома, где еще со старых времен хранят ружья и патроны. Кое с кем я уже договорился. Нам нужно все это незаметно собрать и переправить нашим.
— А где они, наши? — как ни крепился, не выдержал Танас.
Дядя Петре большим пальцем показал себе за спину:
— В горах.
— А когда мы их увидим?
Испытующе оглядев всю команду, дядя Петре сказал:
— Сегодня ночью партизаны будут ждать нас у часовни.
В радостном волнении посмотрели мы друг на друга.
В дверь постучали. Дядя Петре в мгновение ока сунул в печку мешочек с патронами. Коле припал к замочной скважине и облегченно вздохнул:
— Это Васе. А я испугался — Бузо.
— Держите с ним ухо востро, — предупредил дядя Петре. — Уж больно часто они с отцом возле «лягушатников» отираются.
— Опоздал малость. Весь чердак пришлось перерыть, — прерывисто дыша, сказал Васе. Вытащил из кармана гранату и протянул ее дяде Петре. — Вот, думаю, нашим сгодится.
— Откуда она у тебя?
Васе ответил не сразу:
— От отца осталась.
Дядя Петре внимательно осмотрел гранату, завернул ее в тряпицу и положил за пазуху.
Из школы мы научились выходить тихо, не привлекая к себе внимания.
* * *
Когда мы вышли за околицу, луна предательски следовала за нами по пятам. Впрочем, яркий свет луны был нам только на руку — как бы иначе мы карабкались по такой крутизне, да еще густо заросшей лесом? Первый грудью раздвигает ветки, и они со всего размаха хлещут по лицу того, кто идет сзади. Защититься нечем — в руках у нас обмотанные мешковиной ружья. Приходится пережидать, покуда пройдет тот, кто впереди. Так гуськом и продвигаемся: во главе дядя Петре, за ним Коле, я, Васе, Джеле и Марко. Время от времени передаем по цепочке: «Тсс! Тише!» Останавливаемся, переводим дух, прислушиваемся. Разбуженные шумом шагов, гомонят на деревьях птицы. Как ни старайся ступать неслышно, опавшие листья оглушительно шуршат под ногами. Дядя Петре уже сто раз нас этим попрекнул.
Издалека часовня похожа на побеленный и взгроможденный на вершину холма валун. Конечно, мы бывали здесь и раньше, но всегда днем. Сейчас же все вокруг кажется непривычным и таинственным. На душе тревожно. От усталости дрожат колени, дышать все труднее. Ружье оттянуло руки, так и манит присесть на камень — вон их сколько разбросано по склону. Но я знаю, что оружие — коварная штука. Не зря говорят, что ружье раз в год само стреляет. Поэтому я с опаской перекидываю его через плечо и иду дальше след в след за Коле.
Дядя Петре оставляет нас дожидаться в кустах, а сам идет к часовне. Раздается его отрывистый, как у сойки, свист. Откликаются таким же свистом. Дядя Петре возвращается и ведет нас за собой. Перед входом в часовню стоит человек, одетый в итальянскую униформу. С перепугу у меня волосы на голове зашевелились. Но тут на его пилотку упал отблеск лунного света, и я перевел дух: звезда! Внутри нас ждал еще один человек — вот когда я прямо-таки обомлел.
— Узнаете? — улыбаясь, спросил дядя Петре.
— Учитель! — вскрикнули мы в один голос.
Не помню, то ли учитель так сильно прижимал нас к себе, то ли мы так крепко его обнимали, только от радости мы чуть не задушили друг друга.
— Так вы живы, учитель!
— Да, ребята, я жив и счастлив, что не обманулся в вас. Петре мне все рассказал. Молодцы! Родине и ваша помощь нужна, ведь вы ее сыновья. Я рад, что вы включились в нашу борьбу.
От гордости и от волнения сердца у нас колотятся часто-часто, еще немного, и выскочат из груди. Горло перехватило. Коле удалось-таки прошептать:
— А мы думали… И тетя Анджа плачет…
— Вчера Петре отнес ей записку. Товарищи направили меня в этот район, теперь будем видеться чаще. Мы вам доверяем, но дело предстоит опасное, будьте готовы ко всему. Связь будем поддерживать через Петре, от него будете получать задания.
