Амбридж сладко улыбнулась.
— О, профессор, не стоит изображать из себя невинность. Вся школа имела удовольствие видеть, как вы создаете заклинание, используя силы другого волшебника. Такое возможно только при идеальной магической совместимости. Учитывая, как много времени мистер Волхов проводит с вами, можно сделать вполне очевидные выводы. Профессор, ваша репутация сегодня была уничтожена. Волхов несовершеннолетний. Ему даже шестнадцати нет. Идеальная совместимость, конечно, смягчающее обстоятельство, но факт остается фактом — это связь преподавателя с несовершеннолетним студентом.
Рука на моем плече даже не дрогнула. Я не видел, но точно знал, что Северус иронично выгнул бровь.
— Долорес, вы поторопились с выводами. У мистера Волхова синдром Грин, — объявил Дамблдор. — Он может быть проводником практически для любого мага, как своеобразная живая волшебная палочка. Безо всякой физической близости. Любой колдомедик в Мунго вам это подтвердит.
Абридж озадаченно моргнула и наклонила голову набок.
— Мистер Волхов?
Я устало вздохнул и с неохотой разлепил веки.
— Профессор, это чистая правда. Ну, хотите, можете проверить? Возьмите меня за руку и наколдуйте что-нибудь.
Генеральный инспектор поглазела на мою протянутую руку и что-то яростно зачеркнула в своем блокноте. Вид у неё стал недовольным.
— То есть, вы, профессор, отрицаете свою связь с несовершеннолетним?
— Связь? Я вытираю сопли этому недоразумению уже четвертый год, — сказал Северус. — Поверьте, я не напрашивался. Волхов — психически неуравновешенный подросток с неуемной тягой к саморазрушению. Я принял его по исключительной просьбе Дамблдора как специалист, обладающий опытом работы с трудными детьми. И как собственник уединенного немагического места.
— А еще как исследователь и алхимик, сэр, не прибедняйтесь, — буркнул я, не удержавшись. — Десять переведенных монографий русских зельеваров, из которых три — на старославянском! Мне пришлось его переводить на английский! После такого вы просто обязаны подарить мне всю свою библиотеку и завещать всё свое имущество! У вас же всё равно нет детей, профессор.
— Вашими стараниями своего гипотетического ребенка, мистер Волхов, я вижу исключительно девочкой. Прелесть жизни с сыном я уже оценил.
Я невесело хмыкнул в чашку с горячим шоколадом. Амбридж прищурилась, поджала губы и перевела взгляд на меня.
— Может быть, и магический выброс вы не устраивали, и не угрожали собственному усыновителю?
— Он не угрожал мне, Долорес, — снова подал голос Дамблдор. — Он просто был потрясен и расстроен. Помилуйте, даже самые умелые и взрослые волшебники не всегда способны сдержаться в трудную минуту. Помнится, вы сами на седьмом курсе магическим выбросом выбили стекла в третьей теплице. Да… Помнится, тогда пострадало шесть ваших однокурсников. И профессор Слагхорн был так расстроен, что переел засахаренных ананасов и угодил в Больничное крыло. Красные пятна вылезли прямо посередине его лба, помните?
На лице Амбридж отчетливо появился румянец. Дамблдор ей подмигнул, и она, окончательно деморализованная, предпочла стратегически отступить. Мы остались втроем. С лица Дамблдора слезла улыбка.
— Вадим, — вкрадчиво начал директор, — ты понимаешь, что если бы не Северус, ты нарушил бы клятву? Ты был готов убить не только меня, но и всех, кто был там…
Навеянное спокойствие разлетелось вдребезги. От осознания меня пробила мелкая ледяная дрожь. Перед глазами замелькали цветные пятна, тело повело в сторону, и я вцепился в диван, едва не уронив кружку. Боги, я ведь действительно их всех чуть не убил! Не только Дамблдора, но и ни в чем не повинных детей и колдомедиков. Не подумал и даже не вспомнил! Целитель, блять, с клятвой! Какой я после этого целитель?! Боги… Я — самый настоящий монстр.
Ладонь на плече сжалась крепче.
— Вон.
Это слово было отчеканено совершенно внезапным арктически ледяным тоном. От изумления очки у Дамблдора съехали на кончик носа.
— Что ты сказал, Северус?
— Я сказал — вон! — повторил Снейп. — Убирайтесь, сейчас же! И не смейте заговаривать с ним на эту тему! Никогда!
