По губам целителя скользнула печальная улыбка.
— Нет, не только.
Он выглядел гораздо спокойнее, будто бы даже легче. И глаза были наполнены тихой светлой скорбью. Северус вспомнил тот странный толчок в ладони, который помог выгнать боль, и понял — целитель показывал на собственном примере, а не управлял его ощущениями.
Такой уставший, смиренный…
Вадим протянул руку. Ладонь невесомо скользнула по щеке в каком-то непонятном, заботливом жесте, а большой палец ласково огладил скулу, затем медленно очертил бровь. Слабая улыбка на губах юноши никак не вязалась с тоскливой обреченностью в глазах.
Северус потрясенно застыл. Никто к нему так не прикасался. Никогда.
Когда ладонь убралась восвояси, голос к нему вернулся не сразу.
— Тебе нужно поспать, — хрипло выговорил он.
Вадим кивнул, прикрыв покрасневшие глаза, и вышел из лаборатории. В открытую дверь было хорошо видно, как он упал на диван, завернулся в плед и почти мгновенно провалился в сон.
А потом камин перед ним вспыхнул яркой зеленью, и из пламени выступил мертвенно-бледный Люциус Малфой.
Он уже открыл рот, но при виде измученного спящего целителя осекся и прикрыл глаза, явно пытаясь сдержаться и найти в себе силы для того, чтобы не разбудить его тычком трости.
Северус выглянул из лаборатории и кивком пригласил войти, пока сиятельный друг не натворил бед. Люциус обошел диван по широкой дуге и прикрыл за собой дверь.
— Я хочу увидеть сына, — жестко заявил он с порога.
— Он в Больничном крыле, Люциус. Я тебя не задерживаю.
Малфой коротко кивнул. Пальцы впились в трость до побелевших костяшек. Северус задержал на них взгляд.
— Успокоительного?
— Было бы неплохо, — выдавил из себя улыбку Люциус и взял флакончик.
Он залпом опрокинул в себя содержимое флакона, предварительно принюхавшись. Северус присмотрелся к другу. Под глазами залегли легкие тени, а складки у губ стали чуть резче, но в общем-то, и все. Снейп нахмурился.
Ему самому метка причиняла ощутимую боль. Постоянную. Зато Люциус выглядел и двигался почти так же, как и всегда. Что это? Мазь, зелье, чары? Никакого стеснения в движениях, тремора, судорог или прочих симптомов. Бледность и круги под глазами можно списать на волнение за Драко и усталость от трудного дня.
— Ты уже узнал о нападении или посмотрел на гобелен? — осторожно уточнил Снейп.
— При чем тут…? — Люциус запнулся, сжал губы в тонкую линию — Да. Пойдем, мне нужно срочно увидеть сына. Я ведь могу воспользоваться твоим камином?
Получив в ответ кивок, он опустил взгляд, пряча эмоции, и исчез в изумрудном пламени.
Проследовав за Люциусом, Северус обогнул диван и тоже шагнул в камин, походя поправив плед на спящем Вадиме.
В Больничном крыле стояла тишина. Мадам Помфри что-то тихо втолковывала Малфою, потом махнула рукой в дальний угол и вернулась в свою комнатку. Все пациенты спали. Сигнальные чары синими облачками окутывали их, показывая стабильное состояние. Малфой скрылся за ширмой, так и продолжающей отгораживать койку Драко, и наложил чары помех. Северус медленно подошел поближе, показываясь на глаза Люциусу, но не пересекая границу чар.
Друг на мгновение вскинулся и, помедлив, жестом подозвал к себе. Снейп пересек контур, чувствуя, как развеивается неприятный зуд в ушах.
— Что, по-твоему, должен был показать мне гобелен?
— Видимо, я чего-то не знаю, — подытожил Северус, внимательно рассматривая спящего Драко. — Ничего не хочешь мне рассказать?
— И что я могу тебе поведать? — вкрадчиво уточнил Малфой, прищуриваясь, и вздохнул. — Волхов, да? Что он тебе рассказал?
— Соболезную твоей утрате, Люциус. Твой отец был впечатляющей личностью.
— Благодарю.
— Это явно не оборотка… раз Драко здесь. Или же у вас есть мантия-невидимка? Портключ? — осторожно предполагал Северус, отслеживая едва заметные реакции Малфоя. — Нет?
— Думаешь, я вот так возьму и выдам тебе родовые тайны? — неприятно улыбнулся блондин. — Поверь, если бы здесь лежал мой отец в теле моего сына, вы никогда в жизни не узнали бы, кто тут умер на самом деле.
— Вот как… Тогда остается не так много вариантов. Ритуал? Смена тел… Я всегда думал, что это выдумки.
