— Поговорите с ними, мистер Волхов, — помявшись, попросил он. — Вы же тоже… пережили потерю.
Я вздохнул. О Стоунах было известно всем, так что это было даже ожидаемо. К тому же, обычные колдомедики не умели лечить душевные травмы. Кто, как не истинный целитель, способен утишить такую боль?
В Больничном крыле меня встретила очень озабоченная и очень растерянная мадам Помфри.
— Они молчат, — тихо предупредила она меня. — Проснулись после успокоительного — и всё! Сидят, вцепились друг в друга и молчат. Я… я не знаю, что делать!
Я шагнул за ширму. Дети сидели на одной кровати. Старшему на вид было лет четырнадцать. Он стискивал брата так, что тот едва дышал. При моем появлении они не пошевелились, даже головы не повернули, уставившись взглядом куда-то в стену. На прикосновение они тоже не отреагировали.
Ясно. Эмоциональный ступор. Зелья тут и впрямь не помогут.
Я присел на край кровати, взял братьев за руки, а потом заговорил. О том, что детство кончилось. О том, что это не пройдет, просто притупится. О том, что у них остались только они сами, об их жизнях, об их братстве. О том, как можно отомстить… И какой ценой им достанется месть: как их будут убивать, как больно убивать и умирать, как больно видеть, как пытают одного на глазах другого… О том, что родители порадовались бы за них, если бы они просто жили.
Я говорил и говорил, порой бессвязно, перескакивая с темы на тему, но своего добился — на глазах братьев начали медленно набухать слезы.
Когда они наконец-то зарыдали, я нацарапал на листе блокнота: «Если у родни станет плохо, звоните. Это номер моего магловского приюта. Там вам подберут приличную семью». Аккуратно положив его на тумбочку, я вышел к мадам Помфри, оставив ребят оплакивать своё горе.
— Никакого успокоительного. Дайте им поплакать, а потом сделайте горячий шоколад.
Руки дрожали, к горлу подкатывал комок. Перед глазами стоял последний поход в кино с Эмили и Энтони. Мадам Помфри кивнула и сочувственно предложила сделать шоколад и мне. Я не стал отказываться.
Мадам Помфри отпустила меня только через пятнадцать минут, когда горячий шоколад окончательно избавил от тоски, а развороченные воспоминания снова улеглись. Я заглянул за ширму, посмотрел на братьев, которые шмыгали носом в кружки, посоветовал добавить корицы и ушел. Здесь я сделал всё, что было в моих силах.
Макс стоял в коридоре около моей спальни, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Услышав мои шаги, он вскинул голову. В ответ я распахнул дверь и склонился в насмешливом полупоклоне.
— Прошу вас, о Великий Темный Повелитель!
Макс шагнул внутрь, закатив глаза.
— Позер.
Дверь захлопнулась за нами, отсекая звуки. Макс внимательно осмотрел пустую комнату и взмахнул палочкой, накладывая заглушающее заклинание.
— Очень вовремя, — заметил он, по-хозяйски плюхаясь на мою кровать. — Я и сам хотел с тобой поговорить.
— О чем?
— О Поттере, — Макс нервно повертел палочку в руках. — Чтобы уничтожить крестраж, нужно убить носителя.
— Ну, в общем да, — согласился я и вздохнул, потирая лоб. Да, как-то этот момент у меня выпал из головы. В каноне столько всего понаверчено с условиями! Что из них сработает с Максом? Волдеморт-то был носителем крови Гарри, в отличие от Макса, а это основополагающий пункт. И если Поттер угодит под аваду Макса… Крестраж-то погибнет, но, скорее всего, вместе с Гарри.
Я изложил все эти соображения Максу. Тот задумался, постукивая палочкой по губам. Мне кажется или он всерьез хочет избавиться от героя?
— Да, и еще… Знаешь, мне тут было откровение свыше… В общем, крестраж в Гарри не трогай, им займется Сам-Знаешь-Кто.
Макс весело хрюкнул и кивнул. Плечи у него расслабились. Что ж, если он и прикидывал, как половчее убить Гарри, то эта мысль ему не доставляла удовольствия.
— А как вообще у тебя дела? Как Кристина?
— Выходит замуж в феврале, — улыбнулся Макс.
— Ба… То есть, она приняла извинения Арти?
— Ага. Приняла, — Макс соскочил с кровати, прошелся по комнате и метнул на меня проницательный взгляд. — Я заметил, что в последнее время ты перестал лечить школьников. Всех уже вылечил?
