— Могу в качестве ответа вашему кулинарному таланту приготовить омлет, — предложил Северус.
— Вы что, уже всё съели? — поразился я. — И нет, спасибо. Я перекусил во время пути, — я открыл дверцу шкафчика, взял банку со специями и стал складывать туда пакетики с купленными приправами. Я решил забацать вечером шашлычок. Мне уже второй день хотелось жареного мяса с дымком так, что хоть вой!
Я открыл шкафчик, достал кастрюлю и положил в него купленное мясо. Полез в холодильник и встал как вкопанный. Нет, показалось…
Я не выдержал и снова открыл шкаф с посудой, потом полез в отделение с тарелками и напоследок заглянул в шкафчик с чайными принадлежностями. Он-то и добил меня окончательно.
Снейп не особо жаловал сладости. Максимум мог съесть выпечку с чаем и то очень редко. Он никак не съел бы целиком шарлотку и всё, что я наготовил на два дня, в одиночку. Если бы мы были вдвоем, то этого как раз на пару дней и хватило бы.
Меня затрясло.
Снейп гостей никогда не любил. В моё отсутствие он мог привести только двух человек. И судя по тому, какой он ходил расслабленный и довольный, это явно был не директор Дамблдор. Я знаю, кто был в этом доме, лопал приготовленную мною еду, жрал мои конфеты и хозяйничал в шкафах, перебирая мой сервиз, абсолютно уверенный в своём праве.
На моей кухне… На постиранных мной простынях…
Меня затошнило. Я еле успел добежать до раковины, когда выпитый в придорожном кафе чай метнулся обратно по пищеводу. Мучительные спазмы скрутили тело, я задыхался. В ушах зазвенело. Нет, это, кажется, бьются стекла. И это не меня трясет, а дом. Трубы жалобно заскрежетали. В глубине, под землей шевельнулась водяная жила, заставляя меня опомниться. Блин, я же сейчас тут все разнесу, а еще плита… Газ! Северус!
Я развернулся и, спотыкаясь, бросился из дома. Северус перехватил меня у самого порога.
— Что случилось? — обычно спокойный и невозмутимый Снейп выглядел бледно.
Я отпихивал его, молча давясь слезами. Мозг выхватывал детали, несоответствия с тем, что было три дня назад. Плед на диване был повернут по-другому, кружевная салфетка, которая лежала на полках с книгами, красовалась изнаночной стороной… Даже шторы висели иначе! Нос, казалось, забился запахом этой женщины. Ее духами. Меня снова замутило. Голову словно сдавили тиски. Еще чуть-чуть — и я шлепнусь в обморок. Я забился сильнее, рванулся к двери.
Если я вырублюсь в доме — нам конец.
— Вадим, дыши! — Снейп тряхнул меня, прижался всем телом, развернув спиной к себе и распахивая входную дверь.
Крепко обняв поперек груди, он вытащил меня из дома. Свежий воздух прочистил легкие. Тошнота стала проходить, однако голову вело, а перед глазами прыгали мушки. Внутри всё дрожало, от моего взгляда по стенам домов ползли трещины. Я заваливался на мужчину, почти не осознавая, что он говорит и делает. Тот момент, когда Северус задрал футболку и положил руку мне на солнечное сплетение, прошел мимо. На лицо легла ладонь, стирая слезы и закрывая глаза.
— Вадим, ты помнишь своё детство, помнишь шелест листьев в саду, помнишь свежий ветер у реки, — тихо уговаривал бархатный голос, успокаивая, обещая. — Просторный, холодный ветер, танцующий вокруг тебя и внутри тебя. Ты дышишь им, ты живешь им, ты часть его, а он часть тебя, он твоё дыхание, твоя жизнь…
Северус шептал, нежно поглаживая живот и грудь, стирая болючие слезы. От ладоней расходился жар, как будто там было раскаленное клеймо. Сознание плыло. Я всем телом чувствовал Северуса, заворачивался в его проникновенный ласковый голос. Я дрожал и всхлипывал, отзываясь на каждую смену интонации, на легчайшее прикосновение, будто гитара в руках музыканта. Его руки подчиняли бунтующую силу, направляли в дыхание и превращали в тот самый ветер, который так сладко путал мысли.
— Вадим, всё будет хорошо. Доверься мне.
Я схватил воздух ртом и окончательно отпустил себя.
Внутри будто лопнула туго натянутая струна. Вокруг нас взметнулся вихрь, взъерошивая волосы и бросая в лица дорожную пыль. По ногам хлопнули полы мантии. Тоскливо завыли пустые трубы, заколоченные окна домов. Небо стремительно темнело. На брусчатку упали первые капли. Над Коуквортом собирался ураган.
